Дорогие крестьянские души. Сколько стоили крепостные в Российской империи?

Жизнь в России не стоила ничего и одновременно стоила миллионы. Крепостную годовалую девочку в захолустье можно было купить за 50 копеек. А отец революционера Огарева, действительный статский советник Платон Огарев, отказался отпустить на волю крепостного за 100 тысяч рублей.

Крепостное право в России появилось не сразу – прикрепление крестьян к земле, принадлежащей боярам и воеводам, началось при царе Алексее Михайловиче. Но окончательное закрепощение произошло при «просвещенных» монархах начиная с Петра I, которые так любили западные «свободы и науки», но относились к собственному народу, как к рабам.

Наследство Петра

До Петра Великого крестьяне были защищены законодательно. Они имели право переходить от барина к барину, судиться с помещиками и получать с них отступные в случае личного унижения, например, избиения. Но вернувшийся из Европы царь провел в России первую подушную перепись населения и одним росчерком пера приравнял народ к холопам, на сотни лет лишив его не только права владеть землей, но и личного достоинства. На Руси так поступали только с пленниками.

Как писал профессор Императорского Московского университета Иван Беляев, Петр I «за один раз поравнял крестьян, членов русского общества, с полными холопами, составлявшими частную собственность господ». Есть мнение, что этим царь хотел «поднять холопов до крестьян», но результат вышел противоположным – крестьяне лишились права собственности и сами стали холопами, собственностью помещиков, на которых перешла обязанность платить подушный налог, – ведь с крепостных, не имевших ничего, «и взять было нечего».

При Елизавете Петровне процесс порабощения продолжился. Ради сбора подушного налога императрица издала указ, по которому каждого, кто не мог записаться в ремесленный цех, следовало прикрепить к помещику. Последний, впрочем, мог лишиться крепостных, если сам не служил государыне.

При Елизавете были сделаны и первые шаги по упорядочиванию продажи крепостных. А в 1762 году император Петр III издал манифест, освобождавший дворян от службы и дававший им право распоряжаться крепостными по своему усмотрению.

Но по-настоящему продажа людей расцвела при Екатерине II крепостных про давали поодиночке, семьями и целыми деревнями или имениями.

Цены на крестьян были разными: одни устанавливались государством, другие – частными лицами. При покупке крестьян деревнями одна «душа» оценивались в 30 рублей, но вскоре цена возросла до 80 рублей. Это было связано с учреждением в России заемного банка, ссужающего помещиков кредитами. Заложить банку имение с крестьянами стоило дешевле – одна душа оценивалась в 40 рублей. К концу XVIII века купить крепостных «оптом» дешевле 100 рублей за человека было уже почти невозможно. Если крестьян продавали «в розницу», то цена поднималась еще выше – здоровый, умелый работник оценивался в 120- 180 рублей. Особую статью составляли рекруты – молодые мужчины, которых покупали с тем, чтобы отправить служить в армию вместо кого-нибудь. Их цена доходила до 400 рублей.

Набор рекрутов в армию в России был особым делом – каждый год в армию забирали 80 тысяч мужчин от 21 до 30 лет. Примерно 320 крестьян мужского пола должны были выставить одного рекрута. Человек уходил служить на 25 лет и возвращался уже почти стариком. Разумеется, никто из крестьян не хотел идти в солдаты. Крестьяне платили кандидату вскладчину. Деньги бедолага, как правило, пропивал, а армия получала никуда не годного солдата – пьяницу или вора.

Полтинник за младенца

До нашего времени дошел один любопытный документ. Это «Опись имущества должника капитана Ивана Зиновьева». Составлен он был по настоянию кредитора – капитана Петра Борноволокова. У капитана Зиновьева в 1782 году под Костромой было ветхое имение. Вот опись его крестьян: «..Леонтий Никитин 40 лет, по оценке 30 рублей. У него жена Марина Степанова 25 лет, по оценке десять рублей. Ефим Осипов 23 лет… 40 рублей. У него жена Марина Дементьева 30 лет, по оценке восемь рублей. У них дети – сын Гурьян четырех лет, пять рублей, дочери – девки Василиса девяти лет, по оценке три рубля, Матрена одного году, по оценке 50 копеек. Федор 20 лет по оценке 45 рублей. Кузьма, холост, 17 лет, по оценке 36 рублей… У Федора жена Ксенья Фомина 20 лет, по оценке 11 рублей, у них дочь девка Катерина двух лет, по оценке один рубль десять копеек… Иван Фомин, холост, 20 лет, по оценке 48 рублей. Девка Прасковья Афанасьева 17 лет, по оценке девять рублей».

Низкие цены были обусловлены захолустьем. Но, тем не менее, видна общая тенденция – больше ценились работоспособные молодые мужчины. Женщины, пусть и молодые, ценились в два, а то и в три раза дешевле, еще меньше стоили старики и дети, а годовалые младенцы оценивались в 50 копеек, потому что было еще неясно – выживет ребенок или умрет. Кстати, откормленный гусь стоил 75 копеек, то есть, человеческая жизнь была дешевле гусятины. Но дороже курицы – ее оценивали в две копейки. «Четверть» пшеницы стоила два рубля, пятилетний мерин – три пятьдесят, а овца -40 копеек.

Выгодный товар

Но это провинция. В столицах были совсем другие цены. И здесь дороже ценились молодые, здоровые мужчины, имеющие хорошую профессию. Грамотные подростки оценивались дороже неграмотных, красивые девушки – дороже некрасивых. Больше всего стоили крепостные, способные служить непосредственно при барине: портные, парикмахеры, музыканты, артисты, искусные повара – за них платили тысячи рублей серебром. В рассказе писателя Николая Лескова «Тупейный художник» описывается судьба крепостного Аркадия – «тупейного художника», то есть человека, который причесывал и гримировал в крепостном театре актеров. За любовь к крепостной актрисе граф отдал Аркадия «в сержанты». На войне Аркадий сумел отличиться и стал офицером, но когда он пожелал выкупить любимую, то потерпел неудачу – всех его денег, 500 рублей, графу оказалось мало. Для сравнения: в те годы армейский капитан имел жалование 300 рублей в год. Конец рассказа был печальным: позарившись на деньги, Аркадия убил дворник на постоялом дворе.

Но бывали истории со счастливым концом. Например, свободы добился крепостной актер Михаил Щепкин, один из корифеев российского театра. Он обрел ее в 34 года, когда был уже женат и имел четверо детей. Его владелица, графиня Волькенштейн, выставила высокую цену выкупа – десять тысяч рублей. Крепостного актера выручил его поклонник – князь Николай Репнин-Волконский.

Но еще дороже ценились крепостные, способные открыть собственное производство или вести прибыльную торговлю. Дворяне быстро смекнули, что способности таких людей можно использовать для собственного обогащения. С конца XVII законодательно были сняты ограничения на коммерческую деятельность крепостных, а в начале XIX века им разрешили открывать лавки и ремесленные производства.

Крепостной крестьянин Савва Морозов в 27 лет женился и благодаря небольшому приданому жены сумел открыть сначала домашнее производство лент и кружев. Товар Савва продавал сам, отправляясь с ним за 100 верст в Москву. Вскоре Морозовы перешли на производство суконных и хлопчатобумажных изделий. Он неплохо развернулся после пожара, случившегося в столице в 1812 году, когда производства конкурентов сгорели. И в 1820 году сумел выкупить себя и всю свою семью на волю за 17 тысяч рублей.

Удобные законы

Торговля крепостными стала постепенно ограничиваться в XIX веке. Первым объявления о продаже людей запретил император Александр I. В 1808 году запретили продавать крепостных на ярмарках, в 1833 году запретили разлучать семьи, а в 1860 году, в преддверии отмены крепостного права, такая торговля прекратилась совсем.

Ныне просвещенные европейцы обсасывают жестокости помещиков и случаи мошенничества, почему-то совершенно забывая о том, что в США рабство было отменено только в 1865 году – через четыре года после отмены крепостного права в России. Вплоть до конца XVIII века американцы без зазрения совести торговали белыми рабами – ирландцами. Таких рабов было не менее 300 тысяч. И вплоть до Второй мировой войны англичане поставляли в свои колонии сирот из детских домов – их использовали как рабов на фермах и для сексуальных утех.