Connect with us

Животные

Массовые скопления животных

Иногда, в конце мая или начале июня, выйдя теплым ясным вечером на берег реки, можно подумать, что над водой бушует метель…

На самом деле в воздухе реет бесчисленное множество маленьких существ с прозрачными крыльями и двумя или тремя длинными тонкими нитями на конце вытянутого брюшка. Каждое из них совершает странный танец, то взлетая немного вверх, то складывая крылья и планируя вниз, как опавший лист. Вечерние танцы над водой продолжаются несколько дней, а затем прекращаются так же внезапно, как и начались.

Существа, из которых состоит эта живая метель, – подёнки, особая группа насекомых. Личинками они два или три года жили на дне водоемов, чтобы в один прекрасный вечер выбраться из воды, сбросить личиночную шкурку, расправить крылья, взмыть над родной речкой… и вскоре умереть. Взрослая подёнка ничем не питается, ее ротовой аппарат неработоспособен, а кишечник заполнен воздухом. Некоторые виды подёнок живут несколько дней, другие – всего несколько часов. После встречи в воздухе с самцами самки откладывают яйца прямо в воду, а затем погибают. Когда выведшимся из яиц личинкам настанет пора отправляться в свой единственный в жизни полет, почти все они сделают это одновременно – в течение нескольких дней.

КРЫЛАТЫЕ МУРАВЬИ

Такие массовые скопления во время очень короткого периода размножения характерны для самых разных животных. Среди насекомых так размножаются муравьи и их «коллеги» по общественному образу жизни – термиты. Рабочие муравьи – существа бескрылые, но к сезону размножения в муравейниках из куколок выходят крылатые особи – самцы и самки. Именно им предстоит продолжить род. Лёт черных садовых муравьев, происходящий обычно в конце июля, можно наблюдать даже в городе. Правда, обычно на глаза попадаются только самки, причем часто бескрылые. Дело в том, что встреча самцов и самок происходит довольно высоко над землей. После этого самцы сразу же погибают, а самки опускаются на землю, сбрасывают крылья и приступают к поискам подходящего места для устройства будущего нового муравейника. Но это удается лишь единицам из тысяч и тысяч. Огромное число несостоявшихся цариц гибнет под ногами прохожих, под колесами и на лобовых стеклах машин, в клювах птиц, во всевозможных водоемах. Зато тем, кому повезло, предстоит долгая жизнь: матки черных муравьев могут жить до 28 лет.

ТОЛКОТНЯ В ВОДЕ

Среди позвоночных такое массовое размножение характерно для рыб и амфибий. Каждый год на обоих берегах северной части Тихого океана наступают дни, когда реки бурлят от несметного количества рыбы. Это идут на нерест тихоокеанские лососи – горбуша, кета, нерка и другие виды. Крупные рыбины прыгают через водопады, переползают перекаты, протискиваются по крохотным ручьям. В больших реках их собирается столько, что кажется, что реку можно перейти по их спинам. Примерно то же самое творится на морских мелководьях, когда туда приходит нереститься сельдь.

Даже лягушки, собирающиеся по весне в озерцах и больших лужах, производят впечатление своей неожиданной многочисленностью – в другие сезоны мы никогда не видим столько квакушек одновременно. Однако если тихоокеанские лососи, подобно подёнкам, сразу погибают после нереста, то лягушка по окончании сезона размножения благополучно выходит обратно на сушу. И если с ней за год ничего не случится, следующей весной она опять придет метать икру. То же самое относится и к сельди. Даже родственники горбуши и кеты – семга и кумжа могут приходить на нерест неоднократно.

Почему некоторые виды животных могут участвовать в подобных праздниках размножения только раз в жизни, а другие делают это многократно – не вполне понятно.

ОПАСНОСТИ И НЕУДОБСТВА

Участники таких скоплений, как правило, ничем в это время не питаются – всё равно никакой подходящей пищи в таких местах не остается, и тот, кто стал бы ее искать, только даром потерял бы время. Тесный контакт животных из разных мест создает условия для распространения инфекций и паразитов. Но главное – такие сборища привлекают множество хищников. Во время хода лососей все бурые медведи выходят на берега рек и добрых полмесяца кормятся только рыбой и икрой. Беззащитных и хорошо заметных муравьиных маток во множестве склевывают птицы (даже те, которые обычно питаются семенами и ягодами). Жители тихоокеанских островов черпают из моря нерестящихся палоло, соперничая с рыбами и морскими птицами.

Зачем животные навлекают на себя эти неудобства и опасности? Может быть, это означает, что эволюция заботится не только о благополучии каждого вида в отдельности, но и об устойчивости экосистем в целом? Например, заставляет лососей приходить на нерест именно тогда, когда медведям нужно много калорийной и легкодоступной пищи, чтобы накопить жир для зимней спячки?

ВО ВСЁМ ЕСТЬ СМЫСЛ

На самом деле, забота о благе других видов тут ни при чем, у животные есть более веские причины для сбора в скопления. Например, лягушачье потомство развивается в воде. Весной, когда лягушки приступают к размножению, воды полным-полно, она заполняет все низины и даже просто ямы. Но если выметать икру в первую попавшуюся лужу, та может высохнуть через несколько дней, и всё лягушачье потомство погибнет. Есть, конечно, реки, озера и другие постоянные водоемы, но в них много хищников, для которых головастики будут легкой добычей. Лучше всего подобрать такое болотце или лужу, которая при любой погоде продержится до середины-конца июля, а потом пересохнет. Таких мест в округе обычно не так уж много, и именно в них собирается по весне всё окрестное лягушачье население. Растянуть сроки нереста тоже трудно: раньше начинать нельзя – водоемы еще подо льдом. А если начать позже, то головастик не успеет набрать вес для превращения в лягушонка. Свои причины для одновременного размножения есть и у других животных, образующих брачные скопления. Скажем, сельди для размножения нужна морская трава зостера, к которой мамы-селедки прикрепляют икринки. Зостеровых лугов в море немного, и косяки сельди порой проплывают сотни километров, чтобы попасть в такие места. Сроки тоже ограничены: начинать нерест надо как можно раньше (чтобы молодь полнее использовала для роста теплый сезон), но только после того, как нерестилище освободится ото льда: под ним темно, и растения не выделяют кислород.

У родича сельди, тихоокеанской рыбы грюньона, живущей у берегов Мексики и Калифорнии, сроки размножения определены еще жестче. Грюньон мечет икру у самого уреза воды, закапывая ее в мокрый песок – здесь она недоступна морским хищникам. Нерест происходит в дни сизигийных приливов. Икра развивается ровно две недели, и во время следующего высокого прилива, когда вода опять достигает ямок, мальки грюньона скатываются в море. Если какие-то рыбы придут на нерест в неурочный день, то им придется метать икру ниже. Тогда приливы размоют кладку, и икра погибнет. Место нереста тоже ограничено: все грюньоны нерестятся на песчаных пляжах, причем на узкой полосе – ни выше, ни ниже.

А как же пир хищников? Вопреки очевидности, потери от них при такой тактике размножения не увеличиваются, а уменьшаются. Как ни прожорливы, допустим, медведи, сожрать больше лососей, чем вмещают их желудки, они не могут. Если бы лососи шли на нерест равномерно в течение всего года, медведи могли бы увеличить свою численность, а значит, они стали бы вылавливать больше рыбы. То же самое справедливо и для лягушек, палоло и муравьиных маток. И чем короче время существования брачных скоплений – тем меньше их участников окажутся съеденными.

Наш канал в Телеграм
Продолжить чтение
Click to comment

Leave a Reply

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Copyright © 2024 "Мир знаний"