Мохенджо-Даро – древняя страна на берегах Сарасвати

Цивилизация Хараппы (3200/3000-1700/1300 гг. до н.э.), она же Мохенджо-Даро, она же цивилизация долины Инда, она же индская цивилизация — восточная соседка Великого Шумера, современница древнейших династий фараонов Египта, легендарной страны Аратты, державы «Желтого императора» в Китае. В степях между Дунаем и Доном в те времена господствовали кочевые или полукочевые племена «ямной» и «катакомбной» культур, использовавшие для передвижения четырехколесные повозки. Вооруженные каменными, а кое-где даже бронзовыми топорами и кинжалами, они постоянно выясняли, кто в степях главный. В определенных научных кругах в свое время сложилось мнение, что их потомки однажды отправились в далекую Индию и завоевали ее, войдя в историю как арии. Но рассказ дальше пойдет не об ариях с их бурной историей, а о далеком субконтиненте, ныне именуемом Индостаном — точнее, о его северо-западной части во времена, предшествовавшие упомянутому эпохальному (в представлениях некоторых европейцев) событию.

Рождение цивилизации

Хараппская цивилизация не уступала упомянутым цивилизациям древности, то есть существовавшим в IV-II тысячелетиях до н.э., ни по уровню развития культуры, ни по технологическим достижениям, ни по масштабам распространения. На пике расцвета ее территория охватывала свыше трети Индостана — от подножья Гималаев на севере до океанского побережья на юге.

Сформировалось это культурное явление на основе нескольких (не менее трех) групп населения, прежде имевших собственные традиции. Интеграции, как полагают специалисты, способствовал культурный и технологический обмен (добавим сюда торговлю, ибо ресурсы территории весьма разнообразны). К 2500 г. до н.э., как полагают, этот конгломерат мог оформиться в государство площадью порядка полутора миллиона квадратных километров — едва ли не крупнейшее по тем временам на планете. Огромные города, построенные по единому плану, грандиозные укрепления, общественные и гидротехнические сооружения, оригинальная письменность, транзитная торговля с весьма удаленными партнерами (индские печати и товары найдены в Месопотамии и на пути к ней), произведения искусства — вполне осязаемые свидетельства его величия.

Как везде в древние времена, величие это, по данным многолетних археологических исследований, имело свою, причем очень длительную предысторию. Первые достаточно крупные (площадью до 30 га) поселения возникли здесь еще между 7000-5500 гг. до н.э., однако в V-IV тысячелетии до н.э. население в регионе распределилось более равномерно, осваивая все новые и новые территории, при этом площадь поселков составляла от 1-1,5 до 10 га, и только к 3200 г. до н.э. вновь появляются поселки в 2-3 раза большего размера. Около 3800 г. до н.э. была основана знаменитая Хараппа, но до 2800 г. до н.э. она оставалась фактически небольшим поселением, занимавшим всего полтора гектара. Ее расцвет пришелся на период 2200-1900 гг. до н.э., когда площадь теперь уже большого города превысила 150 га.

Мегаполис Мохенджо-Даро «стартовал» с пяти гектар около 2900 г. до н.э. и достиг 200 га к 2250 г. до н.э. Большинство городов индской цивилизации пришли в упадок и исчезли после 1900-1700 гг. до н.э., но не все. Поселение Мохенджо-Даро, например, сократилось до 20 га, но просуществовало до 1300 г., а Хараппа, уменьшившись до 8 га — до 1500 г. до н.э.

В древности край городов выглядел несколько иначе, чем сейчас. Например, в сборнике религиозных гимнов «Ригведа» упомянута великая река Сарасвати — воплощение одноименной богини. Река эта ко времени сложения более поздних произведений («Тандем-Брахмани», «Махабхарата») почти пересохла. Ныне ее идентифицируют с речной системой Гхаггар-Хакра, по берегам которой обнаружены следы более 400 древнейших поселений, в то время как на Инде, где располагались и Хараппа, и Мохенджо-Даро, их насчитывают намного меньше.

По-видимому, не зря Сарасвати упоминали в «Ригведе» заметно чаще, нежели Инд. С ее истоками связывают также реку Хильмунд на территории современного Ирана и Афганистана. Река эта примечательна тем, что на ней во времена хараппской цивилизации располагался достаточно крупный город, названный археологами Шахри-Сухтэ. Он возник около 3200 г. до н.э. и просуществовал, по одним данным, до 2100 г., по другим — до 1900-1800 гг. до н.э. Его население разбогатело на торговле металлами (в том числе золотом и серебром), а главное — лазуритом, поступавшим из копей на территории современного Афганистана. Все эти ценности отсюда поставляли как в долину Инда, так и в Месопотамию. Кстати, одно время город идентифицировали с Араттой древних легенд Шумера. Краска, приготовленная на основе азиатского лазурита, найдена даже в погребениях усатовской культуры (конец III тысячелетия до н.э.) на юге современной Украины.

Фундаментом экономики хараппской цивилизации стало, как и везде, земледелие. Отметим также, что ее возникновению предшествовали более трех тысячелетий освоения земледельцами древнего Индостана. Так что сама цивилизация здесь появилась не вдруг, не внезапно, а после длительной предыстории, на протяжении которой произошло не только распространение и становление земледелия в регионе, но и последовавший за этим рост населения, а также развитие многих других технологий, обмена и торговли, изменивших течение истории этого края.

Свидетельств древнего земледелия в долине Инда найдено немало. Только среди руин Хараппы обнаружено почти 150 тыс. зерен, которые позволили весьма достоверно реконструировать земледелие той эпохи. Важным обстоятельством было то, что обитатели древней Хараппы (как и современных ей городов Месопотамии) в силу природных особенностей региона могли рассчитывать на два урожая в год, условно именуемые «летним» и «зимним». Первый наполнял закрома городов и селений просом, второй — пшеницей, ячменем, чечевицей и горохом. Основное количество еды приносил, конечно, «зимний» урожай; «летний» служил страховкой, дополнительными ресурсами. И все эти ресурсы обеспечивали на протяжении почти тысячи лет устойчивое развитие городов, ремесел, рост населения. Для получения стабильных урожаев земледельцам пришлось осваивать ирригацию — запасать избыток воды, строить дамбы и каналы. Причем строительство это велось в масштабах многочисленных общин, что требовало координации подобной деятельности и централизации власти хотя бы на уровне отдельного города.

Страна кирпичных городов

Часть городов стали своеобразными памятниками вечной борьбы человека с природой. Периодические разливы Инда и его притоков заставили любителей жить на берегу реки строить огромные платформы из кирпича, а также рыть обводные каналы. В процессе выяснилось, что избыток воды можно использовать и для бытовых нужд. Так появились бассейны, подвод воды в отдельные дома, и, как следствие — дренажные системы. Последние были совершенно необходимы в городской черте для борьбы с последствиями сезонных дождей. Поиск более совершенных материалов для строительства подобных систем при отсутствии камня вскоре привел к возникновению производства обожженного кирпича. Развитие этой технологии также имело определенные последствия для общества в целом. Тут мы подходим к следующему интересному моменту, показывающему значение верной оценки тех или иных археологических находок.

Достаточно сложно охарактеризовать древнюю цивилизацию, уровень ее развития, характер общественных отношений, практически не имея в своем распоряжении письменных источников — только открытые руины древних поселений да добытые археологами предметы материальной культуры. Однако и в этом случае ситуация не столь безнадежна, как может показаться на первый взгляд.

Исследователи в итоге составили весьма интересную схему «отражения», точнее говоря — последствий некоторых технологических инноваций для общественного развития древнего населения долины Инда. Например, наличие гирь, то есть системы весов, свидетельствует о развитой торговле, связывающей между собой удаленные территории, наличие печатей — о существовании «авторитетов», то есть властей, письменность — о наличии администрации, распространение и концентрация в отдельных руках украшений — о появлении элиты. Находки изделий из металла (в том числе меди, серебра и золота) означают существование не только достаточно сложного ремесленного производства, но и дальней торговли, а следовательно, купцов как особой группы населения. Колесо, кстати сказать, тоже появилось в эпоху Хараппы — без него уже не могли обойтись ни в сельском хозяйстве, ни в строительстве, ни в торговле. И даже изменения в технологии изготовления такого нехитрого строительного материала, как кирпич, могут многое рассказать про общество, которое его производит и использует. Остановимся на «хараппских» кирпичах поподробнее.

Благодаря раскопкам известно, что с самого начала развития цивилизации долины Инда, то есть примерно с периода около 5000 г. до н.э., при постройке зданий местные жители стали использовать кирпичи. Интересно то, что более тысячелетия их не обжигали: сырцовые кладки, как и в Месопотамии, существовали повсеместно. Однако лишь спустя 25 веков, а именно около 2600-2500 гг. до н.э. (а кое-где — на две-три сотни лет раньше!) по всей долине Инда начинается эпоха обожженного кирпича. Особо следует отметить стандартизацию размеров этих изделий, что, в свою очередь, может быть свидетельством превращения строительной отрасли в высокоспециализированное ремесло, развития архитектуры в качестве особой сферы деятельности и так далее. Как бы там ни было, масштабы кирпичного производства 45 веков тому назад потребовали определенных изменений в организации труда, а стало быть — и общества в целом. Интересно, что само возведение сооружений из обожженного кирпича было «привилегией» именно городских центров: мелкие поселки, как и в древние времена, строились из камня (где он был) или сырцового кирпича — известные археологам исключения немногочисленны.

Эпоха обожженного кирпича продолжалась вплоть до заката цивилизации между 1800 и 1700 гг. до н.э., то есть почти тысячу лет. И это тысячелетие, если судить по архитектуре и изделиям ремесленников, было периодом ее расцвета. Кирпича (и притом прекрасного качества) древние изготовили столько, что его использовали в конце XIX века уже нашей эры в качестве материала для насыпей первых железных дорог, которые прокладывали в регионе. Для местности, лишенной запасов щебня или гравия, руины древних городов давно забытой цивилизации оказались в то время единственным доступным источником строительных материалов…

На пути к закату

Стоит упомянуть, что уже достаточно давно появились теории, объясняющие упадок городов долины Инда последствиями экологической катастрофы, вызванной массовой вырубкой лесов, большая часть которых, как утверждают, пошла на обжиг тех самых кирпичей. Однако на самом деле кирпичи там кое-где все еще изготавливали и после 1700 г. до н.э., а климатические изменения были вызваны, по-видимому, более глобальными факторами, что заставляет сомневаться в таких утверждениях.

Для упадка имелись причины куда более веские. Например, около 1750 г. до н.э. вследствие тектонических сдвигов изменилось течение двух притоков, до того питавших великую реку Сарасвати. Ее полноводность, обеспечившая расцвет земледелия, а следовательно — городов, да и торговых путей от Гималаев (вспомним богатства Шахри-Сохтэ!) к Индийскому океану, всего за несколько веков становится достоянием легенд. Опустели сотни поселков по ее берегам. Достаточно глянуть на карты, отражающие динамику изменения числа (а главное — местоположения) населенных пунктов на Индостане той эпохи, чтобы увидеть, как население перераспределяется в направлении районов, где еще есть вода — основной ресурс для земледелия. Ну и на побережье сохраняются немногочисленные портовые города, живущие за счет транзитной торговли. Некоторые из них существуют и в наши дни…

Пожалуй, наибольшей загадкой хараппской цивилизации остается письменность. Находок печатей, их оттисков и отдельных знаков насчитывается немало. И они не похожи ни на письменность Месопотамии, ни на иероглифы древнейшего Китая, не говоря уже о Египте или древних письменах Европы. Материала вроде бы достаточно много, но прочитать что-то убедительно, несмотря на многочисленные попытки, никак не получается: нет ни билингв (с параллельным переводом на уже известный язык), ни достаточно длинных текстов, способных помочь в работе. Появилась даже точка зрения, что никакая это не письменность, даже не пиктография, а просто набор знаков, каждый из которых символизирует то или иное божество, а в каких-то случаях это просто знаки-идентификаторы древних кланов. И тому и другому, как утверждают сторонники этой теории, как раз место на древних печатях. А то, что в могучем государстве не было своей письменности — так это не беда, говорят они: значит, не было в ней надобности, как-то обходились без нудного учета зерна и пива, которому посвящены тонны табличек из шумерских городов. Тем не менее, в большинстве научных трудов можно прочитать о наличии у хараппской цивилизации письменности — ну какая же цивилизация без нее?

Одним из распространенных мифов относительно хараппской цивилизации является утверждение об исключительно миролюбивом характере ее носителей. Основанием для этого утверждения стало якобы отсутствие находок оружия, укреплений, следов разрушений, причиненных военными действиями на протяжении тысячелетней истории этой цивилизации. Якобы совсем нет изображений сцен насилия в древнем искусстве обитателей Индостана, в отличие от тех же Египта и Месопотамии, где военные сюжеты стали обыденной частью украшений фасадов и интерьеров монументальных построек. Не будем обсуждать заявления о том, что хараппские города в свое время подверглись атомной бомбардировке (этой байке и вовсе нет материальных подтверждений), но вот об «арийском завоевании» долины Инда писали много. Правда, несложные изыскания показывают, что все эти представления про «хараппское миролюбие» — продукт творчества ученых и писателей конца XIX — начала ХХ веков, затем многократно повторенный и растиражированный без оглядки на текущие археологические реалии. Ну и в самом деле: все знают, что это же Индия, Ганди, непротивление злу насилием и прочее…

В то же время современные научные исследования по проблеме насилия в долинах Инда и Сарасвати в давние хараппские времена рисуют несколько иную картину. Находок оружия (речь о подсчетах, сделанных при написании соответствующих работ современными археологами), в том числе бронзового — а это наконечники копий, кинжалы и даже короткие мечи — набирается вполне достаточно. Если к ним прибавить предметы «двойного назначения» типа топоров (как каменных, так и металлических) и острия стрел, то получается арсенал, превосходящий число аналогичных находок в Месопотамии соответствующей эпохи, даже если включить в сводку топоры и копья, изображенные на известных рельефах.

Раскопаны и укрепленные поселения, причем не города, а вполне рядовые поселки хараппского периода в теперешнем штате Гуджарат. Мало того: в долине Инда даже изображения подходящие, вполне милитаристского содержания, очень даже присутствуют, хоть и в небольших количествах. Есть и подобающее случаю божество: на цилиндре из Калибангана вырезана пара копейщиков, а рядом — женщина верхом на тигре. На спине этого могучего и кровожадного зверя позднее в долине Инда будут изображать местную богиню Победы, так что истоки легенд о богине-воительнице явно уходят в «сугубо мирные» хараппские времена. Поэтому все, что касается хараппского пацифизма выглядит не таким простым и понятным, как кажется на первый взгляд.

Вопрос относительно того, какую роль в закате хараппской цивилизации сыграли древние арии (а также кто они и откуда), повествования о великих походах которых столь популярны среди европейцев вообще и в Украине в частности — тема, требующая отдельного рассказа, тем более что мнения археологов из разных стран по этому предмету весьма разнообразны, а порой и вовсе противоположны.

Быстрого «падения» хараппской цивилизации как такового, по-видимому, не произошло. Ведь речь идет о довольно обширной, сильно отличающейся по природным условиям (и ресурсам) территории. Да, на Сарасвати города приходят в упадок, но на Инде они продолжали существовать до 1500-1300 гг. до н.э., не говоря уже о севере и океанском побережье.

Около 1500 г. до н.э. начинается отсчет тысячелетней «ведийской цивилизации» — эпохи, начало истории которой реконструируют по гимнам «Ригведы», споря при этом относительно реальной подоплеки «Махабхараты» и ей подобных сочинений. В ту эпоху на историческую арену, судя по всему, выходят новые племенные союзы, прежде кочевавшие на периферии «хараппского мира» и многое от него перенявшие — от металлургии до городского образа жизни.

Процесс интеграции хараппцев и их соседей в новое сообщество едва ли был повсеместно мирным, как и дальнейшая история. Собственно, следующую эпоху открывает грандиозная «Битва десяти царств» и легенда о могучем императоре Бгарате, покорившем не только Индостан, но и иные миры, так что память о его деяниях живет и поныне, в том числе в названии Республики Индия на языке хинди — Bhārat Gaṇarājya. Однако это уже тема для другой статьи…