Без рубрики
Анабасис – долгая дорога греков домой
В античные времена Персидская империя считалась непобедимым государством. Даже неудачные попытки завоевать Грецию не разрушили до конца этот образ: мол, одно дело отбиваться от персидских войск на родной земле, а совсем другое — лезть в логово льва. Так было до похода греков, увековеченного Ксенофонтом в книге «Анабасис».
Брат на брата
В 404 году до нашей эры Дарий II, царь царей, правитель державы Ахеменидов, отошел в мир иной. Несмотря на громкий титул, правителем он был посредственным: Персидская империя слабела, сатрапы, властители отдельных её областей, часто устраивали между собой войны при попустительстве столичных властей. Однако у Дария были два талантливых сына: Арсаки Кир.
Арсак, после смерти отца взошедший на престол под именем Артаксеркса II, отличался удивительно цепкой памятью, за что греки прозвали его «Мнемон», то есть «Памятливый». Он был умён, рассудителен, отличался достаточно спокойным нравом — что, впрочем, устраивало далеко не всех подданных. Многие считали, что Арсак — не лучшая кандидатура для правления империей в столь непростые времена, а потому отдавали предпочтение его брату, Киру Младшему, который успел проявить себя на должности сатрапа Лидии как талантливый администратор и вспыльчивый, но удачливый полководец. Человек амбициозный, Кир недолго сопротивлялся голосам сторонников, призывавших свергнуть брата и самому занять престол. Под предлогом усмирения восстания в областях Писидии и Киликии он начинает собирать армию, в том числе приглашая в неё греческих наёмников.
То, что персидский принц обратился к эллинам, может лишь на первый взгляд показаться странным. Как правитель сатрапии, расположенной рядом с греческими городами, он был хорошо знаком с культурой их жителей и относился к ней с большим интересом и почтением. Но ещё более важным было то, что в Элладе совсем недавно завершилась Пелопоннесская война, длившаяся более четверти века. Она разделила большинство греческих городов на две враждующие фракции, вырастила целое поколение людей, обращавшихся с мечом и копьём лучше, чем с плугом и гончарным кругом. Сейчас, оставшись не у дел, они готовы были продать свой клинок тому, кто больше заплатит.
Киру, отпрыску царской фамилии, владыке обширной провинции, не составило большого труда набрать под своё командование тринадцать тысяч профессиональных воинов, прошедших множество сражений. Он заманивал эллинов не только обещаниями богатства и славы, но и заверениями, что в его правление малоазийские города, населённые греками, будут пользоваться особыми привилегиями. Среди тех, кто отправился в поход вслед за царевичем, был и 29-летний Ксенофонт, знатный афинянин, по политическим мотивам покинувший родину.
Утерянная победа
Достаточно долго Киру удавалось скрывать свои истинные намерения от брата. И всё же наступил момент, когда это делать стало невозможно. К тому времени царевич зашел далеко вглубь державы Ахеменидов, почти дойдя до её столицы, Вавилона. К северу от города, у местечка Кунаке, в начале сентября 401 года до нашей эры его встретило войско Артаксеркса II.
Завязалось кровопролитное сражение. Греки в армии Кира Младшего сражались стойко, принимая на себя удары персидских войск, а затем, под руководством спартанца Клеарха, начали теснить их, ломая строй. В разгар сражения Кир увидел, что из-за нарушенных линий построения вражеского войска ему открылся путь к самому его сердцу, туда, где находился Артаксеркс II. Собрав телохранителей, Кир ринулся к брату, намереваясь убить его и, тем самым, одним махом покончить с войной, завоевав себе корону. Однако в тот день удача явно была не на стороне претендента. Он уже находился совсем близко от царя царей, когда один из молодых воинов, охранявших Артаксеркса, нанёс Киру Младшему страшный удар копьём, пронзивший его насквозь.
В один миг почти выигранная битва обернулась поражением. Греки, не зная о произошедшем, довели своё дело до конца, но лишь затем, чтобы наблюдать, как их недавние союзники-персы, оставшись без предводителя, наперегонки спешат пасть в ноги к Артаксерксу II, моля о прощении. Десять тысяч тяжеловооруженных гоплитов оказались в самом центре незнакомого для них государства, за многие сотни километров от дома, в окружении врагов, видевших в них чужаков, пришедших незваными гостями в их дом. Положение было отчаянным, и неудивительно, что греки откликнулись на предложение зятя Артаксеркса, Тиссаферна,о переговорах.
Клеарх вместе с другими офицерами, командирами отдельных отрядов греческого воинства, отправился к персам обсудить условия сдачи. Они не подозревали, что пошли прямо в ловушку — едва эллины оказались под пологом шатра, персы предательски набросились на них и перебили командиров всех до одного.
О случившемся остальные греки узнали от посланников царя царей, которые заодно передали требование о безоговорочной сдаче. Однако, зная цену персидских обещаний, воинство отказалось от этого. Вместо капитуляции эллины предпочли выбрать себе новых предводителей (в их число попал и Ксенофонт) — и пробиваться с боем к себе на родину.
Оторваться от врага
Путешествие осложнялось тем, что, находясь в чужой, неизведанной для себя стране, греки не имели под рукой ни карт, ни надёжных проводников; им предстояло совершить переход через множество климатических зон — степи и пустыни, горы и ущелья. И повсюду их встречали недружелюбно настроенные подданные персидского царя, а по пятам двигалась персидская армия.
Испытав на себе прочность греческих щитов при Кунаксе, Артаксеркс II не настаивал на том, чтобы его военачальники немедленно дали эллинам генеральное сражение. Вместо этого с первого дня после принятия эллинами решения пробиваться домой рядом с ними появилась лёгкая пехота, пращники и лучники, которые то и дело приближались к грекам, обстреливали их — а стоило тем перейти в атаку, спешно удалялись под прикрытие кавалерии. Первый день отступления оказался для греков неудачен: пройти удалось лишь жалкие пять километров, при этом понеся потери. На вечернем военном совете было решено перевести часть гоплитов, в основном уроженцев острова Родос, умелых охотников, в лёгкую пехоту, вооружив их сплетёнными пращами. Всю ночь греки вили верёвки и отливали из свинца метательные снаряды — зато наутро, когда персы возобновили своё давление, их встретили плотным ответным огнём и вынудили отступить. Уже по этому примеру видно, как грекам пришлось на ходу менять привычные для себя стратегии, чтобы продолжать движение, одновременно отбивая ежедневные нападения персов. Эллины разбились на отряды по сто человек, которые периодически менялись друг с другом местами, то охраняя войско, то маршируя в относительной безопасности. Тиссаферн, возглавивший преследование, в какой-то момент отчаялся разделить греческую армию и разбить её по частям. Вместо этого он решил избрать иную стратегию. Пользуясь тем, что под рукой была кавалерия, он послал её впереди движущихся пешим маршем греков с приказом засыпать колодцы и сжигать поля, чтобы заморить эллинов голодом и жаждой. Те, недолго думая, развернулись и пошли обратно, разоряя сёла, через которые ещё недавно прошли мирно. Узнав о подобном способе ведения войны, грозившем разорить богатые провинции, Артаксеркс II отправил гневное послание Тиссаферну, запрещая ему впредь действовать таким образом. Пришлось вернуться к тактике обстрела греческих войск, к тому времени уже не приносившей прежних результатов.
Сквозь горы
Так, продвигаясь со скоростью около 25 километров в день, греки вошли на территорию современной Восточной Турции, где у них появился выбор — идти на запад, в Киликию, или прорываться на север, к побережью Чёрного моря, где располагались многочисленные греческие колонии. Наемники избрали второй путь, положившись на слухи, что в горах обитают племена, враждебные царю царей, которые могут беспрепятственно пропустить войско беглецов.
Слухи оказались верными лишь отчасти. Жившие здесь кардухи — народ, который многие считают непосредственными предками современных курдов, — отличались воинственностью и лишь формально подчинялись Ахеменидам.
Они не желали видеть никого на своей родной земле и как на врага смотрели на любого, кто приходил в местные горы с оружием — будь то перс или грек. В итоге, хотя Тиссаферн и не стал преследовать отряды эллинов, им всё же пришлось с боями пробиваться через горные долины и перевалы.
Кардухи, прекрасно зная местность, горными тропами подходили к эллинам с неожиданных для них сторон и метали в них стрелы и копья. Если греки пытались начать преследование, кардухи заманивали их на склоны и скатывали с вершин гор заранее подготовленные камни. Ночи проходили под аккомпанемент криков горцев, к перекликавшихся у разожженных на вершинах костров.
Неделя, что греки провели в горах кардухов, стала страшным испытанием. В столкновениях с местными жителями они потеряли людей больше, чем от нападений персов Тиссаферна. Пришлось оставить весь обоз, который везли с собой с самого начала похода. Снова пришлось на ходу изобретать новые способы преодоления опасностей. Так, эллины отказались от попыток драться в неповоротливой фаланге, вместо этого передвигаясь манёвренными колонна ми — это была новинка в военном деле Греции. Освоили эллины и искусство скалолазания, чтобы обходить кардухов и самим нападать на них с неожиданной стороны.
Добравшись до реки Кентрит, находившейся на границе между владениями воинственных горцев и Арменией, армия наёмников оказалась зажата меж двух огней: на одном берегу, перекрывая брод, стояло готовое к бою воинство персов, а сзади толпились кардухи. Казалось бы, на этом путешествие эллинов могло подойти к концу, но двое молодых воинов случайно наткнулись на ещё одно место, где можно было переправиться. Это стало спасением: пока большая часть греков имитировала попытку переправиться на другой берег перед персидской армией, часть из них смогла скрытно пересечь Кентрит и внезапно атаковать противника с фланга. Тем пришлось отступить, пропуская эллинов.
В Армении греки оказались уже зимой. Хотя персы постоянно держались рядом с ними и убивали случайно отбившихся от основной массы людей, куда больше пришлось претерпеть от погодных условий. Не имея достаточного количества тёплых вещей, греки страдали от снега, холода и вызываемых ими болезней. Отношения с местными племенами тоже были не всегда доброжелательными — одни встречали греков спокойно, позволяя им проходить через свои земли, другие же, подобно кардухам, ожесточённо сопротивлялись.
Возвращение домой
Казалось, пути не будет конца — как вдруг авангард, перевалив через очередной перевал, закричал: «Море! Море!» Волны радости прокатились по остаткам армии, вышедшей в поход вместе с Киром Младшим. Греки — больные, израненные, оголодавшие — смогли пешком преодолеть без малого тысячу километров от Кунакса, почти ежедневно сражаясь за свою жизнь, и выйти к Чёрному морю. Через несколько дней, двигаясь вдоль благословенного побережья, они дошли до Трапезунда, крупной греческой колонии, жители которой встретили изнурённых воинов с немалым удивлением и величайшим восторгом.
Нельзя сказать, что поход дался малой ценой. К моменту его окончания в строю осталось 8300 человек. И всё же греческие наёмники совершили нечто казавшееся доселе невозможным: они проникли в самое сердце Персидской империи, одержали победу в бою, упущенную лишь из-за нелепой гибели Кира, и вернулись обратно с оружием в руках, несмотря на все препятствия. Этот поразительный поход вскрыл слабость державы Ахеменидов и заставил греков задуматься — а что было бы с их давним соперником, прекрати эллины усобицы и объединись против него?
Ксенофонт, написав книгу о беспримерном походе, прославился на всю Грецию и навсегда попал в анналы истории. Он прожил достаточно долгую жизнь, скончавшись в 356 году до нашей эры. По почти мистическому стечению обстоятельств в тот же год родился Александр Македонский — человек, который, вдохновившись историей про греческих наёмников, посрамивших персов, организовал свой собственный поход, окончательно и бесповоротно положивший конец державе Ахеменидов.