Железная маска Петра I – французы подменили русского царя?

Тайна узника в Железной маске до сих пор будоражит воображение исследователей и имеет множество версий. Увы, серьезной доказательной базы нет ни за одной из них. Попытаемся приблизиться к ответу, предположив, что речь идет о разных узниках, содержащихся в режиме особой секретности. Ведь одним из этих узников вполне мог быть русский царь Петр Алексеевич!

Прежде всего, следует учесть два важных момента. Во-первых, о каком бы времени, месте и предполагаемом кандидате в таинственные узники мы ни говорили, следует исходить из того, что маска была не железной, а бархатной, и носилась не круглосуточно. Постоянное ношение закрытого шлема не просто затрудняло бы прием пищи, но означало бы слегка замедленное и мучительное умерщвление заключенного, что в планы недругов, видимо, не входило – тогда проще было бы убить его сразу.

Его имя «вовсе не интересно»

Во-вторых, Железная маска (все же будем называть его так) ассоциируется с Бастилией, хотя имеющиеся скудные свидетельства указывают, что в главной тюрьме французского королевства он оказался только 18 сентября 1698 года, а ранее содержался сначала в замке Пиньероль, затем на острове Святой Маргариты. Но это, опять же, если предполагать, что речь идет об одном узнике.

Считалось, что тайну человека в железной маске Людовик XIV и Людовик XV открывали только своим преемникам на смертном одре, а казненный революционерами Людовик XVI унес ее с собой в могилу.

Герцог Шуазель, спросив об узнике Людовика XV, услышал: «Если бы вы узнали его настоящее имя, то очень разочаровались бы, оно вовсе не интересно». Со своей любовницей мадам Помпадур король был более откровенен: «Это министр итальянского принца».

Полупризнание привело к появлению версии, которая в наибольшей степени базируется на документах. Речь идет об Антонио Маттиоли – одном из приближенных герцога Карла IV Мантуанского.

Поиздержавшись на любовниц и увеселения, герцог согласился продать Франции город-крепость Казале. Маттиоли выступил посредником, получил причитающийся герцогу аванс и собственные комиссионные, а затем выдал информацию всем, для кого подобная сделка была как кость в горле – испанцам, австрийцам, савойцам.

Чтобы не провоцировать войны, «король-солнце» и герцог Мантуанский пошли на попятную, но для получения морального удовлетворения французские агенты похитили Маттиоли, инсценировав его гибель в дорожном происшествии.

Узника отправили в замок Пиньероль, где он попал в цепкие руки коменданта Сен-Марса. Тот начинал карьеру в мушкетерах, был сослуживцем д’Артаньяна и участвовал вместе с ним в аресте могущественного министра финансов Людовика XIV – Николя Фуке.

Вместе с Фуке Сен-Марс отправился в Пиньероль, и в скором времени этот замок наполнился другими VIP-заключенными. Мечтавший о бранных подвигах Сен-Марс превратился в обер-тюремщика с огромным жалованием и премиальными в виде новых земельных угодий.

Комендант со стажем

Из тюремных книг следует, что к моменту перевода в 1681 году Сен-Марса из Пиньероля на остров Святой Маргариты на его попечении находилось шесть заключенных, один из которых – замешанный в скандальной истории аристократ Лозен, вскоре вышел на свободу. Остальными пятью были: слишком много знавший слуга уже умершего Фуке – Ла Ривьер, некий шпион по имени Дюбрюй, безымянный монах-якобинец, «простой слуга Эсташ Доже, вызвавший недовольство Его Величества и арестованный по приказу короля» и граф Маттиоли.

Один из них и был человеком в железной маске. Дальше цепочка документов обрывается, и лишь в 1698 году, сообщая о прибытии нового коменданта Бастилии, тюремщик Дю Жанк пишет, что Сен-Марс привез с собой одного из узников, находившихся при нем в Пиньероле.

Кого именно? Загадочный якобинский монах, судя по всему, попал в тюрьму, чтобы организовать отравление Фуке, и, выполнив дело, исчез в неизвестном направление. Это любопытная, но все же другая история. Дюбрюй и Ла Ривьер умерли. Следовательно, узником могли быть либо Эсташ Доже, либо Антонио
Маттиоли.

Из устных преданий известно, что по дороге в Париж Сен-Марс вместе с многочисленной охраной посетил одно из своих поместий. И с ним был некий заключенный, с лицом, скрытым бархатной маской, которого несли в закрытых носилках.

Последняя запись, сделанная Дю Жанком, сообщает о смерти загадочного узника, чье лицо всегда было скрыто черной бархатной маской. И финальная запись: «Я недавно узнал, что в регистре о смерти его записали под именем г-на де Марчиоли и что за похороны заплатили сорок ливров».

В истории можно ставить точку?

Однако историки указывают на ряд нестыковок, а главное, неясно, зачем было держать Маттиоли в маске до самой смерти, когда сгубившая его история давно поросла быльем, а геополитическая ситуация изменилась до неузнаваемости?

Теперь отмотаем события назад и переберем другие версии.

Самая известная, придуманная Вольтером и популяризованная Александром Дюма, гласит, что узником являлся брат-близнец Людовика XIV Филипп, существование которого абсолютно ничем не подтверждается.

Матери «короля-солнца» Анне Австрийской приписывают несколько романов на стороне, и теоретически в результате каждого из этих романов у нее мог появиться ребенок.

Наверное, этот ребенок мог быть похож на своего сводного брата – Людовика XIV и превращался в живое свидетельство любовных похождений Анны Австрийской. Достаточный аргумент, чтобы быть облаченным в маску.

Еще одна относительно «свежая» версия гласит, что в 1614 году из Полинезии в Париж был доставлен некий туземец, который оказался похож на кардинала Мазарини. В 1655 году герцог де Голль осуществил подмену, посадив полинезийца на место первого министра, а настоящий кардинал стал Человеком в маске.

Но откуда же взялась версия о Петре I?

Самодержец без бородавки

В 1697 году впервые в истории российский монарх посетил Европу в составе так называемого Великого посольства. При этом формально посольство возглавляли генерал-адмирал швейцарец Франц Лефорт, сибирский наместник Федор Головин и фактический глава Посольского приказа Прокофий Возницын. Царь следовал как бы инкогнито в свите из примерно полусотни человек под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова. «Как бы» подразумевает, что особенной тайной его присутствие не являлось, и даже Петр Михайлов, собственно, не было чужим именем (Михаилом звали его деда, основателя царской династии). Позиционирование себя как урядника давало царю возможность игнорировать протокольные церемонии и в качестве частного лица изучать то, что ему было действительно интересно.

Маршрут пролегал через Лифляндию, Пруссию, Голландию, Англию, Австрию. Дольше всего царь прожил в Голландии (четыре с половиной месяца), где на верфях Заандама осваивал корабельное дело.

В Англии он провел три месяца, после чего, снова задержавшись в Голландии, отбыл в Вену. В австрийской столице в июле 1698 года его застигла весть о бунте стрельцов, после чего, резко сорвавшись, самодержец отбыл на Родину.

Учитывая, что в Голландии при Петре I постоянно находился только один человек – его денщик Александр Меншиков, теоретически французские злоумышленники вполне могли похитить царя и заменить его двойником весной 1698 года. Железная маска, напомним, прибыл в Бастилию в сентябре того же года.

Если двойника хорошо подготовили, чтобы сыграть роль царя, то, в сущности, для подмены достаточно было заручиться пособничеством только одного человека – Меншикова – личности безусловно талантливой, но известной своим корыстолюбием.

Показательно, что именно после Великого посольства Меншиков начинает делать стремительную карьеру. И никакие аферы, никакие скандалы не смогли помешать его возвышению, хотя других своих проворовавшихся сподвижников Петр и сажал, и отправлял на плаху (как сибирского наместника Матвея Гагарина). Не потому ли, что «Алексашка» знал некую тайну и был, в сущности, единственным человеком, на которого лжецарь мог опереться?

Современники отмечали разительные перемены во внешности и манере поведения Петра после возвращения из Европы, что обычно списывалось на глубокое впечатление, произведенное на царя европейской культурой. Но только ли в потрясении дело?

Петр I стал выглядеть старше своих лет и даже заметно подрос. Вообще-то человек растет до 26 лет, и царь в эту схему вписывается: на момент отъезда ему было меньше 25 лет, на момент приезда – 26 с маленьким хвостиком. Однако резкое увеличение роста в этом возрасте можно отнести к патологиям.

Еще у Петра на носу была бородавка, а по приезде она отсутствовала. Возможно, конечно, он ее срезал, но операция не из простых, особенно на таком примечательном месте и при уровне тогдашней медицины.

Интересно, что по возвращении Петр I довольно стремительно обновил ближайшее окружение, хотя, вроде бы, большинство перемен связаны с естественной кончиной тех, кто знал его близко.

Главное и самое яркое исключение из этого правила – царица Евдокия Федоровна (урожденная Лопухина), которую он, конечно, не любил, но и разводиться с которой особо не собирался. Да и зачем, если его любовным похождениям она не мешала? Сына, наследника Алексея, царица ему родила, еще один сын умер во младенчестве, были еще, вроде бы, две умершие в младенчестве дочери, но здесь данные расходятся. Факт, что супружескими обязанностями царь не пренебрегал и вдруг, сразу по возвращении, отправил жену в монастырь, хотя к стрелецкому мятежу она не имела никакого отношения. Не потому ли, что лжецаря, выдававшего себя за ее супруга, она раскусила бы сразу?

Очень быстро в марте 1699 года умирает один из трех руководителей Великого посольства, Франц Лефорт – самый близкий на тот момент сподвижник Петра I.

В феврале 1700 года отправляется в мир иной главный полководец Московского царства Алексей Шеин. По официальной версии, в немилости у царя он оказался из-за того, что, подавив мятеж, мягко обошелся с бунтовщиками. Но в этом ли только дело?

Прокопий Возницын задержался в Европе, но умер в 1702 году, вскоре после возвращения.

Поляк на службе Людовика XIV

С хронологией версия о подмене Петра вполне даже стыкуется.

Более того, для подмены царя у французов имелась определенная мотивация.

В 1697 году вничью завершилась война Аугсбургской лиги, в которой Франция в одиночку противостояла Австрии, Англии, Голландии, Испании, Пруссии, ряду немецких государств, Савойе, Швеции.

Единственным подспорьем для Людовика XIV была Турция, которая оттягивала на себя часть австрийских ресурсов. Россия при этом являлась союзницей Австрии по войне с Османской империей, и в Европу Петр I отправился сразу после захвата у турок Азова.

Подмена русского царя своим человеком позволяла французскому королю перетасовать геополитическую карточную колоду.

Париж и Стамбул связывали давние партнерские отношения, так что уговорить султана замириться с Россией было не трудно. Австрии в таком случае пришлось бы больше заниматься турецким вопросом, а Россия получала выход к Черному морю. На следующем этапе царь должен был заняться прорубанием аналогичного «окна» на Балтике, что означало конфликт со Швецией. Неизвестно, чью сторону приняли бы в таком случае Англия и Голландия, но проблем в северных морях у них бы прибавилось.

В общем, главные противники Франции оказались бы частично нейтрализованы активностью России, и «король-солнце» мог бы заняться расширением своего влияния в Европе.

К слову, примерно по такой схеме события и развивались, хотя жизнь и внесла в них свои коррективы.

Но кто именно мог бы заменить Петра I? Конечно, это должен был быть человек, хорошо знающий не только русский язык, но и образ жизни загадочной для европейцев Московии. Но у французов на такие случаи под рукой были поляки, для которых Московия была отнюдь не загадочной, а вполне знакомой. Вспомним историю с самозванцами Лжедмитрием I и Лжедмитрием II, «испеченными в польской печке». А ведь Лжедмитрия I, с его реформаторскими проектами, часто сравнивают с Петром I. Так что не просто найти, но и подготовить двойника было вполне реально.

Другое дело, что человеку без действительно выдающихся способностей вытянуть подобную роль было не под силу. А люди талантливые, как правило, марионетками быть не хотят и начинают играть собственную партию.

Вероятно, такие опасения организаторов подмены тоже терзали и вместо того, чтобы просто убить царя, они решили держать его в Бастилии как секретного узника и страховку на случай взбрыкиваний своего ставленника.

Правда, страховка оказалась ненадежной.

Железная маска умер 19 ноября 1703 года – через пять месяцев после основания будущей столицы Российской империи Санкт-Петербурга.