Connect with us

История

Вертолетчики-герои: кто гасил аварийный реактор ЧАЭС

Не утихают разговоры вокруг американского сериала «Чернобыль». На рейтинговом портале IMDb его даже поставили на первое место среди всех мировых сериалов. То есть он обошел «Игру престолов» и «Друзей», прямо скажем, не кисло так. Но есть к нему и вопросы, в первую очередь у непосредственных участников. Тем ценнее подлинные свидетельства, трепетно собранные нашим автором. Ему, в частности, удалось поговорить с вертолетчиками-ликвидаторами.

И генерал таскал мешки

Сейчас уже мало кто знает, что для ликвидации пожара на Чернобыльской АЭС предлагалось подвести шланг с водой из Припяти, зависнуть на вертолете и закачивать в дымящийся реактор воду. «Это почти два километра, представляете, какой вес, плюс парусность, вертолет раскачает, он упадет, будет взрыв и
новая катастрофа», — вспоминает генерал-полковник авиации Николай Антошкин.

Оставался только один выход: засыпать горящий реактор песком, который в требуемых количествах нашли у речного вокзала. Вот что позднее писал Григорий Шашарин, опытный атомщик, заместитель министра энергетики по эксплуатации атомных станций СССР: «Очень хорошо поработал генерал ВВС Антошкин. Энергичный и деловой человек, не давал никому покоя, тормошил всех. Отыскали у речного вокзала гору отличного песка. Его намывали земснарядами для строительства новых микрорайонов города. Со склада привезли пачку мешков, и мы, вначале втроем — я, первый заместитель министра среднего машиностроения Александр Григорьевич Мешков и Николай Тимофеевич, — начали загружать мешки. Быстро упарились. Работали без респираторов и дозиметров».

Совсем не по-генеральски Антошкин вместе с другими таскал мешки на борт. Погрузив, тоже прыгал в машину и брал руль высоты. Другого выхода не было. Двести метров, и бортовой радиометр зашкаливал. Вертолеты взлетали и садились почти ежеминутно.

— Возвращавшихся парней рвало. Респираторы у всех были в пыли. На губах привкус металла, языки немеют, есть ничего не могли, исхудали неимоверно. Лучевая болезнь. Тогда о ней мало что знали. Одна теория. Ежедневно раздавал летчикам и борттехникам йодистые таблетки. А что еще делать? Экипажи совершали по 30 вылетов в день при норме 15—20. При этом признавались мне не раз: «Да, в Афганистане стреляют. Но если увернулся, ушел, выполнил задачу и на базу — ты остался жив. А здесь, в Чернобыле, не знаешь, где он, твой враг, кого бояться?» — говорит Николай Тимофеевич.

Спустя много лет ликвидаторов последствий катастрофы на атомной электростанции «Фукусима-1» называют камикадзе. Пилоты вертолетов сил самообороны Японии, чтобы предотвратить плавление топливных элементов и радиационный пожар, сбрасывали на аварийные реакторы гигантские корзины с водой. Летчиков, совершивших по десять полетов в день, считают национальными героями…

Разумеется, начальник штаба ВВС Киевского военного округа генерал-майор Антошкин прибыл на Чернобыльскую АЭС не для того, чтобы насыпать в мешки песок и таскать их на борт. Но уж так складывалась обстановка…

Адский труд

26 апреля, когда на КП поступила тревожная информация об аварии на атомной станции, командующий ВВС сказал: «Николай Тимофеевич, срочно выезжай на место. Через денёк-другой мы тебя заменим». Вернулся генерал лишь через десять суток.

В Припять он приехал вечером. Председатель правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, заместитель премьер-министра СССР Борис Щербина был краток: «Ваши вертолёты нужны нам прямо сейчас». Генерал доложил, что ночью вертолётная авиация над объектами работать не сможет. Но уже к утру машины прилетят.

Он вспоминает, как вечером 26 апреля стоял на крыше 10-этажной гостиницы «Припять». Поверх генеральской формы был надет легкий летный комбинезон, на лице — лепесток респиратора. Вот и вся защита от радиации. До развороченного взрывом реактора, излучающего невидимую смерть, было полтора километра. На фоне красного зарева в небо уходил огромный конус черного дыма. На долгие годы в памяти застряла фраза, брошенная одним из работников станции: «Погибла целая смена, мы все отравлены». Пожарные потушили огонь вокруг реактора, а внутри его горело еще 2,5 тыс. тонн графита. И этот ядерный горн — раскаленный до ярко-желтого цвета реактор — надо было охладить.

27-го утром, с восходом солнца, над Припятью появились два Ми-8, на которых сразу же стали вылетать специалисты: только сверху можно было посмотреть, что случилось с реактором и что творится вокруг него. К вечеру состав группировки пополнили почти 80 вертолётов, прибывших из Закавказья, Белоруссии и самой Украины.

— Нужно было забить в развороченное горло реактора пробку из песка, свинца и цемента, чтобы перекрыть путь радиации. Подходы с воздуха опасные, мешала 150-метровая труба четвертого блока. На практике определили схему захода, еще раз подняли машины. Работали тройками. Чтобы попасть в цель, вертолёт в полете почти зависал над кратером. Борттехник, привязанный в грузовой кабине тросом, подтаскивал мешок к двери и кидал его в горящее жерло. Шесть-семь мешков кинет, весь «в мыле», жарко. На высоте сброса в 200 метров температура 120—180 градусов. Теоретически рассчитывали, что на высоте прохода радиационное облучение в пределах 1000 рентген, а на самом деле оно было в 3—3,5 раза больше. Два-три полета — и в кусты, рвет человека.

Это был адский труд. Чтобы хоть как-то его облегчить, стали укладывать мешки в вертолёте на доски. Поднимая ее конец как рычаг, борттехник мог сбрасывать сразу по 2—3 мешка. Также попробовали подвешивать мешки на прутьях на внешней подвеске. Но это оказалось канительное дело, да и производительность получалась очень низкая, — вспоминает Николай Тимофеевич.

Пригодились парашюты

Бывший главный инженер саркофага Вадим Грищенко отмечал: «Чтобы предотвратить повторный взрыв, решили забросить в жерло разрушенного реактора тысячи тонн смеси бористого песка с другими материалами, гасящими цепную реакцию. Чтобы сбросить груз в цель, нужно было пролететь на небольшой высоте непосредственно над руинами, полыхавшими жаром и излучавшими сотни рентген. Обычно через два-три дня пилотов увозили в госпиталь. Либо из-за облучения, либо из-за аварий. Первые десять дней температура в нем превышала тысячу градусов! Такой тепловой поток мог раскрутить вертолет в воздухе и отбросить в сторону. Однако в результате авиакатастроф никто не погиб…»

В 19:00 27 апреля генерал-майор Антошкин доложил председателю правительственной комиссии Щербине, что в жерло реактора сброшено 150 тонн песка. Сказал это не без гордости: те тонны дались очень тяжело. «Плохо, генерал, — сказал Борис Евдокимович. — Сто пятьдесят тонн такому реактору как слону дробина. Надо резко нарастить темпы». Генерал от усталости и бессонницы валился с ног, и такая оценка обескуражила его.

— Начал лихорадочно думать, что же такое предпринять, чтобы существенно увеличить эффективность. Приходилось экспериментировать на месте. Сделали попытку подцепить на внешнюю подвеску саморазгружающиеся вагонетки или самосвальные кузова. Снова толком ничего не вышло. И вдруг у меня в памяти всплыли портальные краны. Я вспомнил, что когда летал над Одессой, то видел, как в порту стрела подъемного крана опускает в трюмы громадные сетки, нагруженные мешками.

Николай Тимофеевич срочно послал запрос в Киев: «Сети есть?» Сетей не оказалось. Напряженно думаю, чем же их можно заменить. Осенило! Тормозные парашюты. Запросил: «Сколько у нас имеется тормозных парашютов?» Ответили: 160—180. Привезти срочно! Доставили 180 штук. Но купол тормозного парашюта имел крестообразную форму, пришлось техникам вручную сшивать края этих крестовин. Погрузили в парашют тонны полторы песка и подцепили его на внешнюю подвеску к вертолёту. Для пробы подергали, выдерживает нормально. И сразу работа пошла намного продуктивней. Но парашюты быстро закончились. Тогда по просьбе генерала вышестоящее командование обратилось за помощью в ВДВ, и вскоре в срочном порядке доставили 19 тыс. парашютов, тем самым «разоружив» две десантные дивизии.

28 апреля было сброшено уже 300 тонн. На следующий день — 750.30 апреля — 1500 тонн. 1 мая — 1900 тонн. В протоколе от 2 мая правительственная комиссия записала: «Отметить высокую организацию работ, проведенных ВВС в период с 27 апреля по 2 мая 1986 года по выполнению заданий, связанных с ликвидацией аварии на Чернобыльской атомной электростанции, самоотверженность, проявленную личным составом…»

— Авиационная группа, которой я руководил, сделала более четырех тыс. вылетов за десять суток, притом около трех тыс. вылетов в одну точку — на реактор. Вода, которой пытались тушить пожар, тут же испарялась, потому что на высоте 200 метров температура доходила до 200 градусов. Температура в кабинах самолетов достигала 60—80 градусов, уровень радиации — 3—3,5 тысячи рентген. Решения принимались в тяжелейшей ситуации, и надо было мгновенно реагировать на изменение обстановки, быстро принимать решения, четко руководить, контролировать и ставить новые задачи. При этом мне приходилось каждый день от двух до пяти раз самому на вертолете подниматься в воздух. Первые четверо суток моего пребывания в районе ЧАЭС пришлось провести без сна, ведь работа авиационной группы требовала непрерывного управления. Руководство, зная, что я хорошо вник в обстановку и владею ситуацией, на меня очень рассчитывало и потому заменять кем-либо другим не собирались. Только на пятые сутки дали немного поспать…

Выжили в Афгане — не убереглись в Чернобыле…

Мало кто знает о проведенном тогда эксперименте. Кратер решили облить водной жидкостью особого состава, которая должна была превратиться в пленку и значительно ослабить перенос радиоактивной пыли. Говорили, что стоимость этой жидкости была поистине золотой. Ее вес был равен весу золота, затраченного на ее изготовление. Поручили выполнение этой задачи экипажу вертолета Ми-26, который и распылил ее над объектом. Однако ожидаемого эффекта не получилось. Идея на практике себя не оправдала.

По приказу Антошкина первые 27 экипажей отправили в Киев и в Москву на обследование и лечение. В госпиталь летчики попали осипшими, с характерным радиационным загаром на лицах. Врачи обнаружили у них сильное заражение радионуклидами щитовидной железы, лимфатических узлов и печени. В течение месяца героям вымывали из крови соли урана и плутония, многократно заменяя кровь. Чтобы остаться в авиации, вырывали из своих медицинских книжек страницы, где были записаны истинные дозы полученного облучения — по 100 рентген, а вписывали только по 31. Многие не знали, что смерть их просто отсрочена. 5 мая экипажи, выполнявшие радиационную разведку, сообщили, что величина уровня заражения при подлете к реактору на высоте 200 метров находится в пределах 40—60 рентген. А ведь вначале было 3—3,5 тыс.

Пока Антошкин руководил действиями сводной авиационной группы в Чернобыле, ни на земле, ни в воздухе она не потеряла ни одного человека. Трагедия случилась осенью 1986-го. Шел митинг. Подводили итоги: была построена одна из стен саркофага. Вертолеты подлетали к объекту и поливали его дезактивирующим раствором. Экипаж вертолета Ми-8, пролетая под стрелой 160-метрового немецкого крана, зацепился хвостом за трос и рухнул на землю. Ни одного сообщения о гибели вертолета в советской печати не появилось. Только недавно стали известны имена пилотов.

Командир экипажа, летчик 1-го класса, 30-летний капитан Владимир Воробьев чудом избежал смерти в Афганистане, когда его вертолет подбили. «Порхал» с 70 метров и выжил. А погиб в Чернобыле. У бортмеханика Леонида Христича было за плечами 365 боевых афганских вылетов. Судьба его тоже берегла. Однажды в их вертолете пробило топливный бак, и до самой посадки старший лейтенант Христич закрывал пробоины руками. Весь пропитался горючим, достаточно было искры — и он превратился бы в горящий факел. Но пронесло, благополучно приземлились.

Штурман старший лейтенант Александр Юнгкинд не попал «за речку» по состоянию здоровья. Для Чернобыля оказался годен.

Четвертым на борту Ми-8 случайно оказался 26-летний авиамеханик Николай Ганжук. Любил небо, с детства мечтал летать, поступал в авиационное училище, но не прошел медкомиссию. Когда инженеры-атомщики попросили для измерений подняться его с экипажем к реактору, с удовольствием полез в люк.

…Командировка в Чернобыльскую зону закончилась для генерала 6 мая. За десять суток, по словам Антошкина, он «предостаточно нахватался радиации», получив дозу примерно в 605—608 рентген, да к тому же потерял около 11 кг веса. Когда приехал домой, проспал полтора дня…

Николай Тимофеевич стал одним из трех ликвидаторов, которому было присвоено звания Героя Советского Союза. Золотые звезды также получили генерал-майор авиации, начальник химических войск Министерства обороны СССР генерал-полковник Владимир Пикалов и пожарный майор Леонид Телятников, которые закончили свой земной путь.

— Достойных этого высокого звания было много. Его заслужили пожарные, летчики, химики, воины других специальностей. Я лично тоже представлял к этой награде четверых.

Ныне Николай Тимофеевич ведет активную общественную работу. С 2002 года является председателем правления Клуба Героев Советского Союза и России столицы и Подмосковья.

Наш канал в Телеграм
Продолжить чтение
Click to comment

Leave a Reply

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Города и страны3 дня назад

Лучшие курорты Италии: топ 10

Медицина3 дня назад

Идеальные Улучшения: Брекеты и Как Выбрать Подходящую Стоматологию

Климат1 неделя назад

Климат в Кризисе: Путь к Устойчивому Будущему на Земле

Города и страны1 неделя назад

Идеальная Студия в Нижнем Новгороде: Ваш Уютный Уголок в Сердце Города

Солнечная система3 недели назад

Тайны Япета: Открытие, Исследования и Загадки Уникального Спутника Сатурна

Медицина3 недели назад

Выбор будущего дома: как найти идеальный пансионат для пожилых

Животные3 недели назад

Ваш питомец в надёжных руках: как выбрать лучшую ветеринарную клинику

Космические миссии4 недели назад

Диона: Загадочный мир в системе Сатурна

Космические миссии4 недели назад

Мимас: Тайны маленького спутника Сатурна

Солнечная система4 недели назад

Титан: Что известно о спутнике Сатурна?

Медицина4 недели назад

Уникальный и удобный подход к выбору стоматологии

Информационные технологии4 недели назад

Математика и физика: персональный подход и интерактивные инструменты обучения в “Тетрике”

Copyright © 2024 "Мир знаний"