Валькирия белого движения. Баронесса де Боде не знала жалости к большевикам

Страшные годы братоубийственной Гражданской войны породили новую породу людей, не знающих жалости. История донесла до нас имена бесчеловечных бойцов за революцию и против нее. В основном это мужские имена. Но среди них оказалось несколько женских. Одно из них – София де Боде, юная баронесса, жестокая и бесстрашная, сражавшаяся на стороне белых и павшая «на той единственной Гражданской».

Баронесса обладала невероятной храбростью, но в то же время страдала и каким-то ненормальным садизмом. Очевидцы утверждали, что она без колебаний расстреливала безоружных пленных. Такие противоречия не могли не поражать современников…

Боевая девушка

Вот как Софию вспоминал депутат русской Государственной думы Николай Львов, который так же, как и она, активно участвовал в Белом движении: «Молоденькая, красивая девушка с круглым лицом, с круглыми голубыми глазами в своем военном мундире прапорщика казалась нарядным и стройным мальчиком. Дочь русского генерала, воспитанная в военной среде, она не подделывалась под офицера, а усвоила себе все военные приемы естественно, как если бы она была мужчиной. В круглой меховой шапке, надетой немного набекрень, в высоких лакированных сапогах и в хорошо сшитой военной поддевке, она не могла не нравиться».

Умильный и трогательный образ был лишь внешней оболочкой барышни де Боде. В этом описании главное то, что София Николаевна выросла в военной среде. И была плотью от плоти ее.

Барон Николай Андреевич де Боде был кадровым военным. Участвовал в Русско-японской войне, после дослужился до генерала. София родилась в 1897 году и была одним из семерых отпрысков. Происходили де Боде от француза, который в XVIII веке бежал в Россию от Великой французской революции. Наверное, ненависть к революциям, а также тем, кто свергал монархов, была в крови у этих обрусевших поборников королевской власти.

В 1914 году София окончила Смольный институт благородных девиц. И мечтать бы ей о женихах и мазурках. Но тут вставила свое слово история. Также не стоит забывать о том, какой военной косточкой воспитали юную де Боде в семье.

Впервые Софию позвали на защиту родины трубы Первой мировой войны. Она отправилась в действующую армию – к отцу. Пробыла там в команде разведчиков целых восемь месяцев. И хотела остаться. Но не удалось: упав с лошади, девушка повредила ногу. Пришлось вернуться домой, в Москву.

Мария Рычкова, жена генерала Вениамина Рычкова, также участвовавшего в Белом движении, не обошла своими воспоминаниями девицу де Боде (эти мемуары относятся уже к первой половине 1917 года):

«Она явилась на одно из первых заседаний комитета “Помощь Родине”. Трудно было в то время обратить на кого-либо особое внимание: в течение дня перед глазами проходило столько разнообразных лиц, жизнь приносила столько неожиданностей. Но де Боде была одним из исключений. Своей выдающейся наружностью, изящным костюмом и манерой держать себя она привлекла общее внимание. Казалось странным видеть эту девушку в подобной обстановке.

Еще более возросло удивление, когда она заявила, что пришла узнать, насколько серьезна организация, и что хочет записаться через комитет в отряд доброволиц. На другой же день после этого представительницы Союза были приглашены к начальнику военного Александровского училища. Он почему-то и кем-то свыше был поставлен во главе женского батальона и организации. С нами отправилась и де Боде в мужском военном костюме. Она была так хороша со своей шапкой черных кудрей, что каждый встречный юнкер буквально ломал шею, оглядываясь на нее, и невольно напрашивалась мысль о маскараде.

В канцелярии при первом взгляде на де Боде генерал Михеев коротко приказал: “Остричься!” Де Боде была назначена при генерале Михееве ординарцем для связи с батальоном. С первого дня, как доброволицам отвели казарму, де Боде переместилась туда. Среди доброволиц она быстро завоевала себе общую симпатию и доверие. Доброволицы заявили, что за де Боде они пойдут в огонь и воду».

На войне как на войне

Короче говоря, София Николаевна рвалась в бой. Очевидно, женщин ни в каких военных действиях участвовать не обязывали. Так что баронесса руководствовалась исключительно искренним порывом.

В те дни София окончила краткие офицерские курсы в Александровском училище – ее возвели в чин прапорщика. Сразу после этого она отличилась: в октябре 1917-го юнкера под ее командованием сожгли двухэтажное здание меблированных комнат, служившее штабом большевиков. София была ранена в ногу, но не очень серьезно. Это нисколько не умерило ее решимости продолжить войну с врагами царизма до победного конца.

В то время большевики начали серию жестоких расправ с контрреволюционерами. Де Боде на время пришлось уйти в подполье. Враги революции теперь собирались на конспиративных квартирах – обсуждали возможность переезда на Дон, чтобы там бить красных. Едва зажившая рана на ноге не стала причиной для заминки.

В феврале бесстрашная София исполнила свое обещание – она отправилась на юг России, чтобы присоединиться к войскам генерала Лавра Корнилова. Так девица де Боде стала участницей Первого Кубанского (Ледяного) похода Добровольческой армии, который длился несколько месяцев 1918 года.

Собственно, этот поход стал первым и последним в ее военной карьере. В середине апреля де Боде была убита. Но несколько месяцев перед смертью она пробыла в статусе легенды Белой армии.

Лихая прапорщица

Многим запомнился и почти анекдотичный случай. Юная София служила ординарцем в коннице. Во время пребывания в станице Кагальницкой Корнилов лично приказал отдать под суд прапорщика, укравшего в одном из хозяйств петуха. Провинившимся оказалась София де Боде. Суд офицерской чести, приняв во внимание возраст и пол провинившегося, а также то, что похититель сам признался в содеянном, ограничился сутками ареста, хотя командующий требовал самого сурового наказания.

Генерал Богаевский также восхищался лихостью юной девицы: «Спустя полчаса ко мне подлетает карьером одетая в черкеску баронесса Боде, служившая ординарцем в нашей коннице, отчаянно храбрая молодая женщина, впоследствии убитая во время атаки генерала Эрдели под Екатеринодаром, и докладывает, что генерал Корнилов посылает мне свой последний резерв: два эскадрона конницы. Вдали рысью шла за ней конная колонна».

К сожалению, жертвами той, кого стали называть «валькирией Белого движения», становились не только домашние птицы. Знавшие Софию в Москве восхищались ее мужеством и задором. Те, кто встретил ее на театре боевых действий, остались с другими впечатлениями. Вот какие воспоминания о де Боде приводит в своих «Страницах из дневника» литератор Амфитеатров-Кадашев: «Очевидцы говорили мне, что нестерпимо жутко было видеть, как к толпе испуганных пленников подскакивала молодая девушка и, не слезая с коня, прицеливалась и на выбор убивала одного за другим. И самое страшное в эти минуты было ее лицо: совершенно каменное, спокойное, с холодными грозными глазами».

Что двигало молодой баронессой, выпускницей престижного и чопорного Смольного института? Об этом задумывались даже сторонники Белого движения, которых приводили в оторопь зверство девушки из аристократической семьи и ее садистические расправы с безоружными пленными.

Журналиста Бориса Суворина не ввели в заблуждение ни блестящие сапоги, ни черкеска, ни гарцевание на лошади: «…Среди этих женщин-воительниц на походе отличалась прапорщик баронесса Боде. Смелости ее не было границ. Это была маленькая хорошенькая барышня, институтка, удравшая на фронт и потом поступившая в Московское юнкерское училище и блестяще кончившая его временные курсы. Кроме смелости, она отличалась и жестокой решимостью, не свойственной женщинам. Как дико было слушать в рассказах этой молоденькой девушки (ей было лет 20) слово “убить”. Она и не только говорила».

Пытались думать о причинах жестокости. Одни говорили о том, что братьев Софии убили большевики. Другие даже описывали страшную сцену: в поместье де Боде якобы ворвались революционеры, убили братьев и отца. И изнасиловали сестер. Позже выяснилось, что это неправда: Николай де Боде скончался в 1920-х годах в эмиграции.

Скорее всего, баронесса была психопатической личностью, которые в военное время находят применение своим садистским наклонностям. Сама София приняла смерть лихую и дурацкую. Во время нерезультативной атаки около Екатеринодара под де Боде убили лошадь. «Кавалерист-девица» бросилась пешком за своими. Но вскоре пристрелили и саму де Боде.