Тугры – османский символ российских царей и императоров

Тот, кто в последние годы посещал столицу Татарстана, наверняка встретился с таким любопытным явлением, как тугра (от османского слова tuğra) – красочная композиция с декоративным написанием имени собственного, построенным по определенным законам с помощью букв арабского алфавита. Сегодня тугра на магните почти с любым именем – популярный сувенир, который продаётся в магазинах Казани. Долгая история этого символа хорошо иллюстрирует адаптацию древних знаков власти современной популярной культурой и опосредованно – современной властью. Собственные тугры созданы художниками для Владимира Путина, Дмитрия Медведева, Рустама Минниханова… Сегодня возрождение традиции изготовления тугр – уникальный случай реставрации древней тюркской властной символики. Мало кто знает, что свои тугры имелись у некоторых русских царей, а у Петра I их было несколько… Но обо всем по порядку.

Древнее тюркское слово тугра обозначало знак правителя. В 70-е годы XI века караханидский учёный Махмуд Кашгарский составил на арабском языке свой знаменитый «Свод тюркских слов», в котором упомянул и слово туграк с таким пояснением: «печать царя и подпись (монограмма) его. Огузское [слово]. Тюрки его не знают, и я не знаю его корень». Использование тугры в официальной канцелярии относится к сельджукской эпохе и связывается с султаном Тогрулом. Происхождение этого знака до конца не выяснено: это было стилизованное изображение лука и стрелы (или лука и булавы). В основе, вероятнее всего, лежал знак собственности – тамга рода сельджук.

Османские падишахи заимствуют тугру у сельджуков и начинают использовать её в собственной канцелярии. Отныне для каждого представителя династии при восшествии на престол создается личная тугра. Ею отмечаются султанские указы, штандарты, оружие, строительные надписи, маркируются драгоценные металлы.

С начала XVIII века в Османской империи, помимо султанских тугр, начинают создаваться каллиграфические композиции в форме тугры, которые содержат имена Пророка Мухаммада и четырех праведных халифов, а также тексты хадисов или же басмалы (арабской формулы «бисмилляхиррахманиррахим» – «Во имя Бога, милостивого, милосердного»).

В 1475 году под протекторатом Османской империи оказалось Крымское ханство. Многие будущие крымские ханы получали воспитание в столице империи. Блеск османского двора, пышные символы могущества падишахов не могли не повлиять на крымских ханов – они выстраивали новый образ собственной власти, соединяя в нём золотоордынские и османские черты. Тугра стала одним из ярких символов, который пришелся в Крыму по вкусу. Ею украшали ханские документы – ярлыки и дипломатические послания. Первая крымская тугра появляется у хана Сахиб-Гирея (1532–1551), который, по всей вероятности, заимствовал её у османских падишахов. Вплоть до 1783 года тугра – непременный атрибут власти крымских ханов.

Тугру крымским ханам изготавливали в Стамбуле и вручали вновь назначенному претенденту на престол. Традиция её применения утвердилась не сразу. На первых порах у преемников Сахиб-Гирея мы видим, как колеблются очертания ханской тугры, но вскоре она стала легко узнаваемым и непременным атрибутом крымской канцелярии.

В Москве с османской тугрой познакомились еще в 1498 году, когда Михаил Плещеев привёз османские грамоты падишаха Баязида. В переводе некоего «шемахинского муллы» текст тугры читался так: «Великоименитой хумаюн птица Баезид султан Мухаммедевич». До начала XVII века в Москве не возникало попыток создать в собственной канцелярии подобие османской или крымской тугры. Однако с воцарением первого царя новой династии, Михаила Федоровича Романова, для него создали первую «романовскую» тугру.

Любопытно, что примерно в то же время тугры (вернее, псевдотугры) появляются и на православной периферии османского мира – в Валахии. Молдавский господарь Стефан IX Томша (1611–1615, 1621–1623), посаженный на престол османами, в своей канцелярии явно следовал турецким обычаям и использовал кириллическую псевдотугру.

Напомним: Европа и Московская Русь были тогда охвачены своеобразным «туркофильством», что выражалось в преклонении перед своеобразно понятым политическим строем османов.

В Москве эти идеи получили развитие в сочинениях «Ивашки» Пересветова (возможно, самого Ивана Грозного). Именно у него турецкий «царь Магмет-салтан турской… дал суд во все царство». Магмет говорит «сеитам своим и молнам, и пашам, и абызам: «Се есми праведен суд в царство се ввел…»». Именно в сочинениях Ивана Пересветова перед «правдой» рушатся конфессиональные различия: «Бог не веру любит, правду». Это «туркофильство» не только коснулось политической мысли, но и сказалось в заимствовании османской моды и обычаев европейскими соседями османов. Именно через османское посредство тугры появляются у крымских ханов (может быть, даже и в Казани?), а вслед за ними – у молдавских господарей и русских царей.

Символ власти оказался востребован в Московском государстве как элемент, связывавший правящий дом Романовых с золотоордынским миром (прежде всего в дипломатической переписке). К изобретению царской тугры привело не просто желание подражать падишахам Стамбула и ханам Бахчисарая. Основной причиной было ведение Московским государством длительной, обширной переписки с Крымским ханством, Османской империей и другими исламскими странами, где были знакомы с тугрой – знаком власти. Московские цари в своих устремлениях хотели быть равными крымским ханам-чингизидам и для этого использовали символы власти, понятные в исламском мире. «Когда это произошло, сказать трудно; первая из сохранившихся российских тугр относится к 1620 г., к времени царствования Михаила Федоровича». Московские грамоты с царской тугрой направлялись в Иран и Индию, Крымское ханство, в Хиву и Бухару. В Османскую империю послания с туграми не отправлялись. Они писались на русском языке – московские приказные деятели, возможно, не желали путать символику двух разных традиций. Но есть и другой аргумент: в Москве не хотели раздражать Стамбул, создавая повод для обвинений в присвоении атрибута власти падишаха и халифа.

Первые российские тугры были опубликованы более полувека назад, однако публикаторы считали их зашифрованными вариантами басмалы, что, конечно, для православных государей было весьма нелогично.

В действительности все российские тугры XVII столетия безымянны: они включали только богословскую формулу на арабском языке – «Милостью Владыки миров».

До конца XVII века нам известны тугры Михаила Федоровича, Алексея Михайловича и тугра, украшавшая послания царевичей Иоанна и Петра Алексеевичей (1695 год).

Кто был исполнителем царских тугр? Работа по составлению и переписке дипломатической документации велась в Посольском приказе, созданном в середине XVI века. Там работали мастера-каллиграфы, выполнявшие тонкую работу по декоративному оформлению царских посланий.

Начальные слова грамот, направлявшихся в Крым, поначалу писали переводчики татарского языка, но в 1646–1647 годах эту работу поручили золотописцу Григорию Антонову Благушину (1646–1683)8. Мы не знаем, кто оформлял грамоту с тугрой Михаила Федоровича 1620 года Алтын-хану. В грамоте с тугрой Алексея Михайловича падишаху Ауренгзебу 1675 года также не упомянуто, кто её писал.

Но в одном случае мы всё же можем установить, кто был исполнителем тугры. 10 июня 1695 года была составлена проезжая грамота, выданная русскому купцу Семёну Маленькому на проезд в Индию, Персию, Балх, Бухару и Хиву9. На ней есть помета: «Такова великих государей грамота проезжая писана татарским письмом. Лапа и государево именование по «московского» писано золотом, а шаховы и хановы по «салтанов» писано золотом же, а дело чернили. Писал переводчик Кадралей Сакаев, запечатана в лице государственною большою печатью под кустодиею с фигуры»10. Кадралей Уразметьев Сакаев, как и его брат Кучукай, о котором нам известно больше, происходил из кадомских татар и служил во второй половине XVII века в Посольском приказе переводчиком.

Вскоре российская царская и императорская тугра обрела имя своего обладателя. Это произошло в эпоху Петра I. Мы знаем две тугры Петра. Обе встречаются на одном документе – манифесте, опубликованном в Астрахани 15 июля 1722 года во время так называемого персидского похода. Императору необходимо было обосновать законность пребывания русских войск в шахских пределах. «С этой целью Петр I издает специальный указ – манифест, в котором объясняет свои действия как наказание взбунтовавшихся подданных «нашего большого друга и давнего приятеля соседа … высокостепенного» шаха, также за грабежи ими русских купцов в Шемахе». Манифест был напечатан на трех языках – татарском, турецком и персидском. Турецкая печатная версия этого документа дошла до нас всего в трех экземплярах (в собраниях РГАДА, ИВР РАН и Берлинской библиотеки), почти идентичных. Отличаются они лишь вариантами изображениями тугры и её титулатуры: один предназначался, видимо, для персоязычных читателей, другой был выполнен на арабском языке.

Логично было бы ожидать появления тугры у императрицы Екатерины II, при которой Крым стал частью Российской империи, однако образцы нам неизвестны. Что было тому причиной, мы не знаем: возможно, отсутствие традиции в тюркском мире иметь тугры у женщин-правительниц. Пышная и многословная титулатура императрицы на турецком языке нам хорошо известна, например, по крымскому тексту ратификационной грамоты Карасубазарского трактата 1772 года, но документов с екатерининской тугрой как будто бы нет… Однако у внука Екатерины тугра была. И связано её появление было именно с Крымом. В самом Крыму тугра была у последнего хана Шахин-Гирея. После него традиция изготовления тугр у потомков ханов замирает, но уже в российском Крыму символ продолжал жить.

В 1828 году в Бахчисарае в соответствии с исламскими обычаями на территории дворца был сооружён фонтан в память об Александре I и его посещениях города в 1818 и 1825 годах. Архитектор сооружения неизвестен, хотя есть предположение, что им стал назначенный М. С. Воронцовым Ф. Ф. Эльсон. Тугра императора Александра I была установлена на фонтане непосредственно в момент строительства в 1828 году. Она отчетливо видна на нескольких фотографиях и почтовых открытках начала XX века. Судя по всему, это единственная сохранившаяся тугра императора Александра. До него только русские цари XVII века, а потом и император Пётр имели тугры. Кроме того, была известна и тугра брата Александра I, Николая I. Она сохранилась в нескольких копиях среди документов крымской губернской канцелярии конца 1820-х – 1830-х годов и выполнялась литографическим способом на бумаге.

Тугра Александра I была, во-первых, именной российской тугрой, которая содержала имя монарха (тугры русских царей XVII века были безымянны и передавали лишь арабскую формулу «Милостью Владыки миров»). Только у Петра I в тугре появляется его имя. Во-вторых, совершенно очевидно, что тугра Николая I стилистически и текстуально (за исключением только имени императора) повторяла тугру Александра I и фактически была её разновидностью.

Сравнив александровскую тугру с современными ей османскими, мы увидим, что именно они были образцами для её создания.

Тугры преемников Николая I мне неизвестны, однако обаяние этого османско-крымского символа сохранялось. Во второй половине XIX века композиции, похожие на тугры, создаются и для других членов императорской фамилии. Тугрообразные композиции вновь становятся непременной частью образа российского Крыма, часто намеренно «ориентализированного» под европейским влиянием. В конце XIX века тугрообразную композицию изготовили для Марии Александровны – супруги Александра II, матери Александра III. Эту «тугру» можно и сейчас увидеть в Ливадии на фонтане, который был воздвигнут в 1864 году по её приказу в честь приезда 25 августа 1861 года в приобретенное имение.

Древний символ, происхождение которого связано с кочевой тюркской средой Евразии, обрел впоследствие новую жизнь. Из сельджукского знака собственности он превратился сначала в османский символ власти. Военная и политическая мощь Османской империи и эстетическое обаяние её атрибутов были столь притягательны, что тугру в XVI веке заимствуют соседи турок – крымские ханы и московские государи, а затем и российские императоры. После развала Османской империи политическое значение тугры утрачивается. Но вскоре тугра возвращается в массовую культуру как часть образа ушедшего прошлого, которое продолжает говорить с нами на своеобразном языке политической каллиграфии.