«Шпионские страсти» графа Игнатьева. Русский военный атташе против французской разведки

Имя графа Алексея Игнатьева в нашей стране хорошо известно. Аристократ, выпускник элитного Пажеского корпуса, полковник царской армии, он несколько лет (с 1912 по 1917 год) занимал пост российского военного атташе в Париже. В отличие от большинства своих коллег и сослуживцев, он принял Октябрьскую революцию и пошел на сотрудничество с новой властью. В 1937 году Алексей Игнатьев вернулся на родину, где через некоторое время выпустил книжку своих мемуаров «Пятьдесят лет в строю», мгновенно ставшую «бестселлером». В этих мемуарах граф, помимо прочего, рассказал любопытную историю об одной разведывательной операции, которую ему пришлось проводить во Франции.

50 лет в строю

До российского военного атташе полковника Игнатьева дошла информация, что японцы разместили крупный заказ на какие-то военные орудия на французском заводе Сен-Шаман.

Полковника эта информация весьма обеспокоила: он прекрасно помнил об унизительном поражении, которое потерпела Россия всего лишь несколько лет назад в войне с этой самой Японией. Страна восходящего солнца по-прежнему оставалась для России потенциальным противником. А о военных приготовлениях противника надо знать как можно больше.

Игнатьев явился к начальнику 2-го бюро французского Генерального штаба, отвечавшего за военную разведку, и попросил сообщить ему всю необходимую информацию по данному заказу. Дело в том, что в тот момент Россия и Франция являлись союзными государствами. Между двумя странами был официально заключен военный союз, и граф Игнатьев резонно полагал, что союзники должны делиться друг с другом подобной информацией.

Однако во 2-м бюро Игнатьеву вежливо отказали, сославшись на то, что заказ дан не казенным заводам, а частной промышленности. Игнатьев, как подобает дипломату, скрыл свое негодование, любезно распростился и вышел. Весь день он бродил по Парижу, раздумывая о том, что необходимо предпринять. Каким образом получить информацию о военном заказе японцев?

И тут Игнатьев вспомнил одну деталь: размещая заказ за рубежом, японцы всегда требовали продажи не только приборов и машин, но и абсолютно всех прилагающихся к ним деталей. Так, заказывая орудия, снаряды к ним японцы обязательно заказывали на том же заводе. Вот при помощи снарядов Игнатьев и решил узнать технические данные новых японских орудий. В конце концов Игнатьеву удалось наладить контакт с одним французским инженером, согласившимся продать за крупную сумму образцы снарядов.

Снаряды в чемоданах

И вот настало утро, когда Игнатьев должен был впервые в своей практике пойти на «разведывательную операцию» без ведома петербургского начальства. Российскому военному агенту казалось, что он все предусмотрел, чтобы скрыть от французских союзников свою тайную встречу с информатором.

«Один из едва заметных в Париже входов в метро находился в нескольких шагах от моей квартиры, — вспоминал Игнатьев, — и в тот ранний час, когда я вышел на улицу, я не встретил ни одного прохожего. Через несколько минут, выйдя из поезда подземной железной дороги на Лионском вокзале, я тут же купил билет до Лиона. В 1-м классе пассажиров всегда бывает мало, и мне казалось, что во 2-м классе я буду менее заметен в своем дорожном сером костюмчике. В Лионе, не выходя с вокзала, я занял комнату в отеле “Терминюс”, составляющем одно целое с вокзалом, и стал ждать, как было условлено. инженера со снарядами. Паспортов в ту пору не требовали, и я отметился в гостинице чужой фамилией: „Брок, коммерсант”. Я „занял” фамилию у одного из товарищей по корпусу. К тому же фамилия „Брок” лишена резкой национальной окраски — носящий ее может быть и русским, и немцем, и англичанином…»

Томительное ожидание наконец-то завершилось. В комнату вошел запыхавшийся инженер и поставил на пол два тяжелых чемодана — в них находились образцы снарядов. Но Игнатьев вовсе не собирался забирать с собой сами снаряды. Это было рискованно, да и совершенно излишне. Усвоенные в Пажеском корпусе знания давали графу возможность ограничиться лишь точным измерением снарядов. Все остальное (калибр, длину ствола и пр.) можно было уже вывести чисто математически. Для этого русский представитель предусмотрительно запасся дюймовой линейкой и бечевкой.

2-е Бюро мух не ловит!

Но прежде надо было удостовериться, что эти снаряда изготовлены именно для японской армии. Для этого надо было найти метку-иероглиф японского приемщика, пробитую в стальном корпусе снаряда.

Французский инженер не подвел — на привезенных им снарядах действительно стояли японские иероглифы. Значит, можно было действовать. Игнатьев тщательно обмерил снаряды и записал полученные данные. Только после этого он расплатился с агентом, которому пришлось, как он ни возмущался, забрать два принесенных им тяжелых чемодана с собой.

«Ночью я вернулся в Париж, — продолжал свой рассказ Игнатьев, — а утром в обычный час, в сюртуке и цилиндре, выбритый и надушенный, вошел как ни в чем не бывало на обычный прием к начальнику 2-го бюро.

— Давно не видел вас, капитан, — сказал мне с улыбкой полковник. — Ну как, вы остались довольны вашим путешествием?

С этого дня я понял, что 2-е бюро французского генерального штаба умеет хорошо работать…»

Несмотря на то что скрыть свою встречу от вездесущей французской контрразведки Игнатьеву не удалось, главное было сделано: тактико-технические данные новых японских орудий легли на стол военного министра Российской империи…