Сергей Третьяков – самый ценный агент НКВД

Бывший министр торговли и промышленности во Временном правительстве Сергей Третьяков был весьма заметной и значимой фигурой в белоэмигрантской среде 20—30-х годов прошлого столетия. Он вращался в самых высших кругах белоэмигрантского движения, ему доверяли руководители Российского общевоинского союза. Даже не подозревая, что секреты РОВС через Третьякова плавно перекочевывают в НКВД, позволяя Москве работать на опережение.

Самый молодой капиталист Российской империи Будущий агент НКВД был внуком Сергея Третьякова, брата Павла Третьякова, который официально считается основателем Третьяковской галереи. Впрочем, Сергей для наполнения галереи картинами сделал не меньше своего старшего брата. Да и называлось это собрание картин первоначально «Городская художественная галерея Павла и Сергея Михайловичей Третьяковых».

Сергей Третьяков-младший родился 26 августа 1882 года, и Сергей Третьяков-старший во внуке души не чаял, проводя с ним довольно много времени. Сергей Николаевич Третьяков получил превосходное домашнее образование и окончил престижную гимназию. В 17 лет он возглавил одно из направлений купеческого дома Третьяковых: «Николай Третьяков и К0». Через два года поступил на физико-математический факультет Московского университета.

После окончания университета Третьяков женился на представительнице другой знаменитой семьи меценатов: на Наталье Мамонтовой, дочери Саввы Мамонтова. Одновременно с этим Третьяков становится главой Товарищества Большой Костромской льняной мануфактуры, настоящей текстильной империи с оборотом в несколько миллионов рублей. Через четыре года занимает пост председателя Костромского комитета торговли и мануфактур. С 1910 года — председатель Всероссийского общества льнопромышленников, с 1912 го — старшина Московского биржевого комитета.

Сотрудничал с братьями Рябушинскими в их коммерческих и политических проектах. Был учредителем и членом совета Московского банка, главой совета директоров Русского акционерного льнопромышленного общества, являлся членом редакционного совета газеты «Утро России». Вместе с Рябушинскими, Коноваловым, Сергеем Смирновым и рядом других предпринимателей входил в группу так называемых молодых капиталистов, оппозиционно настроенных по отношению к царскому правительству. С 1912 года — член Центрального комитета партии прогрессистов. Таким образом, всего в 30 лет Сергей Третьяков стал одним из самых влиятельных представителей купеческого сословия в России.

Политический взлет, финансовый крах и поддержка из Москвы

Вполне возможно, что, если бы не революции 1917 года, Третьяков мог превзойти знаменитых Рокфеллера и Вандербильта. Но случилось то, что случилось. Хотя после Февральской революции Третьяков, казалось бы, взлетел еще выше, став сначала министром промышленности и торговли, а затем председателем Экономического совета во Временном правительстве.

После октябрьского переворота вместе с остальными министрами Временного правительства был арестован и помещен в Петропавловскую крепость. Откуда вышел в феврале 1918 года. Перебрался сначала в Финляндию, а оттуда кружным путем на юг России. Где участвовал в деятельности либеральной антибольшевистской организации «Национальный центр». В сентябре 1919 года по приглашению Верховного правителя Александра Колчака прибыл в Сибирь, где стал министром торговли и промышленности. Считался возможным кандидатом на пост председателя Совета министров, был заместителем председателя Совета министров и министром иностранных дел в правительстве Виктора Пепеляева, в отсутствие которого исполнял обязанности главы правительства.

После ареста и расстрела Колчака успел сбежать в Харбин, откуда перебрался в Париж. В отличие от некоторых своих коллег по предпринимательской деятельности, Третьяков все свои капиталы держал в русских банках. А потому в эмиграции ему пришлось туго. Жена и дочь вынуждены были пойти работать: супруга — в парфюмерный магазин, дочь — в мастерскую по пошиву модных шляпок. Третьякова привлекали для консультаций различные коммерческие структуры, но денег это приносило не очень много.

В то же время Третьякова охотно принимали в высшем свете как белоэмигрантов, так и Франции. Вращаясь в тех кругах, он располагал весьма ценной информацией экономического и политического характера. Сотрудники ГПУ пытались завербовать его еще в 1924 году, но Третьяков на контакт не пошел. Это случилось лишь в 1929 году.

К тому времени Третьяков окончательно разуверился в перспективности усилий белоэмигрантских организаций, лелеявших планы свергнуть большевиков при помощи западных держав. С деньгами тоже было все в полном раздрае, Третьяков стал сильно пить. А тут еще начались скандалы в семье, жена подала на развод. Это оказалось последней каплей и Третьяков попытался покончить жизнь самоубийством, приняв смертельную дозу снотворного. Но его спасла дочь, решившая навестить отца и вовремя вызвавшая врачей.

Именно в этот момент к Третьякову пришел агент ГПУ Александр Окороков, который в бытность Третьякова в правительстве Колчака был заместителем министра торговли и промышленности. Он предложил Третьякову работать на платной основе на большевиков.

Пообещав снабдить своего бывшего босса солидным стартовым капиталом, чтобы тот сумел вновь подняться. Терять Третьякову было нечего, а возможность доказать, что его предпринимательские таланты никуда не исчезли, окончательно склонила чашу весов в пользу предложения Москвы.

Окороков не обманул, и вскоре Третьякову было передано 5 тысяч долларов США (весьма приличная сумма по тем временам). Часть этих денег предприниматель вложил в фирму по поставкам продовольствия из Северной Африки в Европу. Вторую часть использовал для игры на бирже. Уже через год Третьяков сильно округлил свой капитал и больше не нуждался в помощи Москвы, но контакт с ГПУ не разорвал. Более того, по заданию советских резидентов Третьяков стал частенько бывать в тех салонах, где «тусовались» руководители Российского общевоинского союза (РОВС). Хотя раньше этой организации сторонился.

В РОВС Третьякова приняли очень благожелательно. Во-первых, ему полностью доверяли и никто даже подумать не мог, что бывший министр Временного правительства и правительства Колчака может быть как-то связан с ГПУ. А во-вторых, РОВС постоянно испытывал денежные затруднения и любая помощь была не лишней.

Роковая немецкая дотошность

В 1934 году в НКВД стартовала многоходовая комбинация, целью которой было привести на пост главы РОВС агента НКВД генерала Николая Скоблина. Но для этого надо было устранить нынешнего председателя союза Евгения Миллера. Как мы уже писали ранее, Миллер оказался гораздо подозрительнее своего предшественника Александра Кутепова. В устранении которого Скоблин также участвовал. Миллер, отправляясь на тайную встречу, организованную Скоблиным, оставил подробную записку, куда и по чьей инициативе он направляется. А потому после его исчезновения вина Скоблина была слишком явной и главой РОВС тот так и не стал. Но это случится в 1937 году, а в 34-м шла лишь подготовка. К которой сотрудники НКВД подошли довольно тщательно.

Третьяков стал одним из самых важных звеньев во всей операции. Он снял три квартиры (две на втором этаже и одну на третьем) в доме в центре Парижа. Несколько недель в этих квартирах шел специфический ремонт: специалисты НКВД устанавливали там скрытые микрофоны. Провода от микрофонов шли как в квартиру Третьякова, который жил на третьем этаже, так и… в советское представительство, расположенное в двух кварталах от дома.

Роковая немецкая дотошность

В 1934 году в НКВД стартовала многоходовая комбинация, целью которой было привести на пост главы РОВС агента НКВД генерала Николая Скоблина. Но для этого надо было устранить нынешнего председателя союза Евгения Миллера. Как мы уже писали ранее, Миллер оказался гораздо подозрительнее своего предшественника Александра Кутепова. В устранении которого Скоблин также участвовал. Миллер, отправляясь на тайную встречу, организованную Скоблиным, оставил подробную записку, куда и по чьей инициативе он направляется. А потому после его исчезновения вина Скоблина была слишком явной и главой РОВС тот так и не стал. Но это случится в 1937 году, а в 34-м шла лишь подготовка. К которой сотрудники НКВД подошли довольно тщательно.

Третьяков стал одним из самых важных звеньев во всей операции. Он снял три квартиры (две на втором этаже и одну на третьем) в доме в центре Парижа. Несколько недель в этих квартирах шел специфический ремонт: специалисты НКВД устанавливали там скрытые микрофоны. Провода от микрофонов шли как в квартиру Третьякова, который жил на третьем этаже, так и… в советское представительство, расположенное в двух кварталах от дома.

Когда помещения были полностью подготовлены, Третьяков предложил Миллеру две квартиры на втором этаже для нужд РОВС. Назначив баснословно низкую цену за аренду. Глава РОВС не смог устоять и прямо под квартирой Третьякова расположился штаб РОВС, где руководители белоэмигрантского движения обсуждали важные и секретные вопросы. Даже не догадываясь, что все их разговоры внимательно слушают и записывают как в квартире выше, так и в советском представительстве.

После исчезновения Миллера основным подозреваемым, как мы уже писали, стал Скоблин. Его пригласили для беседы в штаб РОВС. Осознав, что «отмазаться» не получится, Скоблин воспользовался моментом и вышел якобы в туалет. Затем покинул квартиру и поднялся этажом выше, спрятавшись в квартире Третьякова. И пока РОВСовцы активно искали его на одной улице, Скоблин спокойно вышел через черный ход на другую улицу и сумел скрыться.

Расследование, проводимое как белоэмигрантской контрразведкой, так и правоохранительными органами Франции, не заподозрило Третьякова. Так что нашпигованные микрофонами квартиры продолжали исправно работать на советскую разведку еще несколько лет. Вплоть до того, как в Париж вошли немецкие войска.

Сейчас достоверно неизвестно, что именно толкнуло сотрудников гестапо вернуться к давнему похищению Миллера, но в 1942 году немцы тщательно проверили квартиры, в которых в 37-м располагался штаб РОВС. И обнаружили там микрофоны. Третьяков был арестован и переправлен в Германию. Несколько недель его допрашивали, но ничего нового Третьяков рассказать не мог. Все сотрудники советской разведки, с которыми агент имел контакт, уже давно либо были вычислены, либо работали в других местах и под другими именами. Третьякова отправили в концлагерь Заксенхаузен. В апреле (по другим источникам, в июне) 1944 года Сергей Николаевич Третьяков был расстрелян.