Человечество
Семейные узы в старой доброй Англии
В конце XIX века в Великобритании и США возникло феминистское движение, получившее название от латинского слова femina, что означает «женщина». Его участницами становились, как правило, замужние дамы, требовавшие предоставления им всех тех прав, которых они были полностью лишены в своих семьях.
Кто в доме хозяин
Увы, но это факт: по законам того времени чопорные английские леди, наряду с детьми, считались по сути людьми второго сорта. В повседневной жизни это проявлялось в том, что независимо от возраста вполне разумные и ответственные женщины, состоявшие в браке, не имели права самостоятельно заключать какие-либо сделки и представлять свои интересы в суде. Больше того – они не имели права по своему желанию распоряжаться даже собственными честно заработанными деньгами. Казалось бы, что же в этом плохого? Семейный бюджет, общий котел, совместные планы… Но в действительности ничего хорошего, и тому есть немало примеров.
Известен случай, когда после банкротства некоего бизнесмена его супруга открыла ателье и долгие годы содержала всю семью, в том числе мужа-неудачника, на доходы от своего заведения. Судя по всему, дела у нее шли неплохо, потому что муженек позволял себе погуливать на стороне. А когда он умер, оказалось, что ветреный супруг завещал это самое ателье своим незаконнорожденным детям. И закон был на его стороне! В итоге вдова на склоне лет осталась без гроша.
Довольно типичной была ситуация, при которой муж предъявлял права на заработки своей жены. Для этого ему достаточно было договориться с ее нанимателем, имея на руках свидетельство о браке. Такой порядок действовал неукоснительно, даже если супруги фактически давно уже жили раздельно. В этом смогла на собственном опыте убедиться, например, актриса Джулия Гловер.
Муж бросил ее с маленькими детьми на руках и объявился много лет спустя, когда она уже блистала на сцене. Без лишних слов он потребовал от директора театра, чтобы тот выплачивал жалованье Джулии непосредственно ему. Получив отказ, блудный муж обратился в суд, и судья решил дело в его пользу.
Другой такого же рода «муженек» поступил еще проще. Узнав о том, что брошенная им жена открыла свое дело и хранит деньги в банке, он снял с ее счета все до последнего пенни – в рамках закона!
Такое положение сохранялось в Англии вплоть до 1870 года, когда парламент принял, наконец, закон, разрешавший замужним женщинам свободно распоряжаться своими заработками и иной собственностью, полученной ими в наследство. Все остальное имущество, в том числе и совместно нажитое, по-прежнему принадлежало супругу.
Что же касается собственности, которая принадлежала женщине до ее вступления в брак, то вплоть до 1882 года она автоматически переходила во владение мужа и оставалась у него в случае развода. Разумеется, ни о каких брачных контрактах в те времена не могло быть и речи. Да и расторгнуть брак было гораздо сложнее, чем его заключить.
Цепи Гименея
До середины XIX века подавляющее большинство замужних женщин, желавших по каким-либо причинам избавиться от своих «половинок», о разводе могли только мечтать. Впрочем, то же самое можно сказать и о мужьях. Главная причина такого положения заключалась в том, что желающим развестись необходимо было получить разрешение в церковном суде, которое выдавалось только в строго определенных случаях.
В романе английской писательницы Шарлотты Бронте «Джейн Эйр» это нашло свое отражение в судьбе мистера Рочестера. Несмотря на сумасшествие его жены, он не мог с нею развестись, потому что Церковь не считала безумие весомой причиной для развода. Применительно к мужчинам таковою могла считаться супружеская измена жены, а что касается женщин, то одних лишь связей мужа на стороне для этого было недостаточно. Требовались отягчающие обстоятельства, такие как домашнее насилие, многоженство или инцест. Хотя и с насилием было не все так просто.
Дело в том, что в английских семьях того времени рукоприкладство было вполне заурядным явлением – независимо от уровня их материального достатка и сословной принадлежности. Даже если избитые жены обращались в суд, там их жалобы выслушивали, как правило, со снисходительной улыбкой, а все разбирательство сводилось чаще всего к морализаторству. Так, судья мог ограничиться тем, что дать совет пострадавшей поменьше раздражать мужа и не досаждать ему своим брюзжанием. А в 1782 году судья Фрэнсис Буллер и вовсе постановил, что муж, несомненно, может бить жену, но применяемая при этом палка не должна быть толще большого пальца руки.
Неудивительно, что при таком положении дел инициатором развода чаще всего становился муж. Доказав в суде факт супружеской измены и получив церковное разрешение, он мог подать гражданский иск на любовника жены и потребовать от него финансовую компенсацию. А конечной инстанцией на его долгом пути хождений по кабинетам был парламент, издававшей акт о расторжении брака.
В какой-то мере всю эту сложную процедуру упростил закон о бракоразводных процессах, принятый в 1857 году, но она по-прежнему оставалась весьма дорогостоящей и потому доступной только для состоятельных людей. Простые горожане часто бросали своих «благоверных» без соблюдения каких-либо формальностей, а крестьяне пользовались старинным способом оформления развода, при котором муж, желавший избавиться от сварливой супруги, выставлял ее на торги. Купить такую «спутницу жизни» мог любой желающий, однако с юридической точки зрения подобная сделка ничего не значила.
Тем же законом в Англии впервые вводилось новшество, защищавшее имущественные права разведенных женщин. Если раньше после развода они оставались с пустыми руками, то теперь могли частично распоряжаться своим имуществом. Почему частично? Да потому, что они по-прежнему считались недостаточно дееспособными и за ними должен был кто-то присматривать. Разумеется, это мог быть только мужчина, скажем, кто-либо из родственников. Однако самой болезненной для разведенок оставалась проблема детей. Именно она удерживала от развода многих англичанок. Полностью дееспособными в имущественном отношении английские женщины были признаны только в 1882 году.
«Цветы жизни»
По английским законам ребенок, рожденный в браке, находился в полной власти своего отца. Мать фактически не имела в этом отношении никаких прав. Поэтому при разводе в подавляющем большинстве случаев ребенок оставался с отцом, а мать могла рассчитывать лишь на редкие свидания со своим чадом, да
и то под строгим надзором.
Материнские чувства – не пустой звук, и женщине, у которой отобрали детей, смириться со своей участью непросто. Конечно, можно было попытаться затеять судебный процесс, но, во-первых, это стоило немалых денег, а во-вторых, рассчитывать в таких случаях на положительное решение суда – все равно, что надеяться на чудо. Потому что чаще всего поводом для развода объявлялась настоящая или вымышленная измена жены, а такая мать не заслуживала никакого доверия.
По той же причине и парламентский акт 1839 года, разрешавший женщинам опеку над малолетними детьми, был в этом смысле фактически бесполезным, потому что лишал такого права женщин, совершивших прелюбодеяние.
Другое дело, что он разрешал им гораздо чаще видеться со своими детьми, но в то же время указывал, что отец вправе был назначить им опекуна, у которого мать не могла забрать детей даже после смерти своего бывшего супруга. Поэтому нет ничего необычного в том, что иной раз матери попросту хватали детей в охапку и пускались вместе с ними в бега.
Такое положение изменилось только в 1886 году после принятия парламентского акта, согласно которому решение об опеке над несовершеннолетними должно было приниматься с учетом благополучия ребенка. С этого момента матери могли рассчитывать на опекунство над своими детьми после смерти их отца.
Вообще говоря, власть отца или опекуна во многом определяла всю дальнейшую судьбу детей. И в первую очередь это касалось вопросов образования, в более или менее состоятельных английских семьях с давних пор было принято отдавать детей на обучение в частные школы-пансионы, благо таковых в Англии имелось немало.
Довольно полное представление о порядках, существовавших в учебных заведениях такого рода, дает роман Чарльза Диккенса «Дэвид Копперфильд», главный герой которого немало настрадался от учителей, считавших наиболее действенным методом воспитания телесные наказания.
Альма-матер
В своей склонности вбивать знания и хорошие манеры в головы учеников с помощью розги учителя Дэвида Копперфильда были отнюдь не одиноки. Взять, к примеру, хотя бы их коллег из знаменитого Итонского колледжа, основанного в 1440 году.
Одна из самых престижных школ для мальчиков традиционно славилась своим спартанским воспитанием и телесными наказаниями, которым при случае подвергались не только ученики младшего отделения, но и 18-летние выпускники. Экзекуции проводились публично, и будущих джентльменов секли розгами по голому заду вплоть до 1964 года. Затем на смену розге пришла трость, а местом для наказания стал кабинет директора. В последний раз такая мера воздействия на нерадивых учеников была применена в 1984 году.
В XIX веке Итоне процветала и довольно своеобразная система взаимоотношений между учениками, при которой младшие находились в услужении у старшеклассников. Они приносили своим покровителям завтрак и чай, разводили огонь в камине и бегали в табачную лавку – хотя курение сурово каралось, – а те в свою очередь обязаны были их защищать.
Тем не менее, несмотря на средневековые порядки, Итонский колледж за все время своего существования дал Великобритании 20 премьер-министров.