Психология
Посттравматический синдром
Человеческая психика довольно устойчива к различным переживаниям. Однако в особо тяжелых случаях или же когда стресс затянулся, у человека может возникнуть посттравматический синдром. Его еще называют афганским, чеченским или вьетнамским. Лечению он поддается с трудом. Но проблема не только в этом. Все чаще психологи отказываются работать с посттравматическим синдромом из опасения подхватить этот «вирус». Ведь многие специалисты после тесного контакта с пациентами вынуждены лечиться сами.
ОТСРОЧЕННАЯ РЕАКЦИЯ
Посттравматическое психическое расстройство — это по сути отсроченная реакция на сильнейший стресс. Таковыми чаще всего являются участие в военных действиях, сексуальное насилие или любая смертельная угроза. Это заболевание периодически и навязчиво заставляет мозг человека воспроизводить травмирующие события. И это несмотря на то, что он старается избегать разговоров, мест, людей, напоминающих ему о драме, когда-то произошедшей с ним. Больной живет в постоянном ожидании повторения травмирующих событий. Понятно, что в таком случае не могут не начаться проблемы с сердечно-сосудистой, нервной,эндокринной и другими системами организма. Чтобы прекратить пытку, у сломленного человека порой возникает мысль о суициде.
Психологи считают что людей с посттравматическим синдромом можно вычислить по внешним признакам: безвольно свисающим вдоль туловища рукам, выражению муки на лице и явной атонии мышц.
НЕ МОГУ ЖИТЬ
Когда умирают молодые, да еще и выжившие на войне, это вдвойне страшно. Молодой оперативник, покончивший жизнь самоубийством, оставил предсмертную записку, в которой просил прощения у коллег за свой поступок. Он писал, что больше жить не может, что Чечня его «сожрала». Причиной самоубийства психологи МВД назвали тот самый чеченский синдром. У парня, по их мнению, из-за психической травмы возник эффект ограниченного будущего. Там, где обычный человек видит перспективы, бывший опер видел только боль. Специалисты называют это «туннельным зрением». Перед глазами бывшего солдата был только бой, где погибли его товарищи, только их лица, искаженные болью. На фоне этой картины все остальное казалось ничтожным.
Коллеги вспоминали, что в последнее время парень выглядел уставшим и безразличным ко всему. Поэтому его заявление об отпуске никого не удивило. Когда отпала необходимость утром идти на работу и держать лицо перед коллегами, молодой человек полностью погрузился в переживания. Он бесконечно пересматривал фильмы о чеченской войне, пил по ночам водку, жалел себя и погибших сослуживцев. И однажды, не выдержав всего этого, накинул петлю на шею.
В своей предсмертной записке он просил, чтобы его похоронили в форме и со всеми почестями. Точно так же, как похоронили погибших на войне. Ему не давало покоя то, что он выжил, а его товарищи полегли в боях.
Нельзя сказать, что в мирной жизни парень был несчастлив. Наоборот, готовился к свадьбе. Но при этом считал, что не имеет права на счастье, что ошибки Небес надо исправлять. Кстати, при поступлении на работу он проходил тестирование у психолога, но его «профиль был спокойным».
И ЧЕРЕЗ ГОД, И ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ
Существование посттравматического синдрома официально было признано психиатрами в 1980 году. Коварство заболевания состоит в его отсроченности. Старая травма может всплыть в памяти и отравить душу и сознание и через год, и через два,и даже через десятилетие после случившегося.
В 1992 году покончил с собой, бросившись под поезд, защитник Брестской крепости Тимерян Хабулович Зинатов, выживший в кровавом котле 1941 года. Ветеран в своем последнем письме написал, что услышал в телерепортаже мнение молодежи о Великой Победе. Вроде как не нужна она была, «сейчас бы баварское пиво пили». И понял он, что все человеческие жертвы были напрасны. «Если бы тогда, в войну, умер от ран, я бы знал: погиб за Родину. А вот теперь — от собачьей жизни».
Почти то же самое происходит с воинами-интернационалистами. Молодые люди, вернувшись с войны в мирную жизнь, вначале вызывают интерес и восхищение окружающих. А потом их перестают понимать. Зацикленность на пережитых ужасах войны, постоянные разговоры о них постепенно начинают раздражать. И в итоге вчерашние герои остаются наедине со своими страшными переживаниями. А отсюда уже и до петли недалеко.
ТРАВМА, НА ВЫХОД!
Один из воинов-афганцев говорил, что если ты хоть раз видел в лицо смерть, то она никогда тебя не отпустит. Психологи, специализирующиеся на посттравматическом синдроме, согласны с солдатом. Если физическую травму можно пусть не вылечить, но хотя бы залечить, то психическая рана не затягивается никогда. Поэтому главная задача врачей-психологов состоит в том, чтобы научить человека жить и справляться с болью.
Весной 1996 года спецназ в одной из горячих точек понес серьезные потери. Из 30 человек 25 погибли. Выжившие возвращались домой в одном самолете вместе с цинковыми гробами. Прямо с аэродрома их, раненых, в окровавленных бинтах, привезли в госпиталь к врачам-психотерапевтам. Необходимо было немедленно снять накал посттравматического эффекта. Около трех часов продолжалась терапия. Врачи и пациенты находились в страшном напряжении. Позволялось все: кричать, плакать, топать ногами, лишь бы дать выход эмоциям. Врачи заставляли каждого из пациентов снова и снова рассказывать о том, что они пережили, в мельчайших подробностях. Кто из погибших стрелял, кто взорвался, кто пытался отползать. И что при этом чувствовали те, кому повезло выжить. Выспрашивались малейшие детали вплоть до звуков и запахов.
Психологи считают, что энергия выхода черпается как раз в таких деталях. Психическая травма должна выйти немедленно, сразу после травмирующих событий, чтобы потом не «воскреснуть» в самый неподходящий момент.
Но это спецназ. А вот солдаты-срочники, возвратившись с войны, не получали такой поддержки. Они просто вернулись в мирную жизнь со своими неизжитыми страхами и психическими травмами. Все это на первых порах было загнано вглубь, а позже вышло вспышками агрессии, тяжкими преступлениями и самоубийствами. Слишком высокая цена, не правда ли?