История
Поражение белых в Крыму: причины и обстоятельства
Поражение белых в Крыму в 1920 году стало одной из наиболее освещённых русской эмиграцией тем Гражданской войны. Как правило, в большинстве воспоминаний и обзорных работ участники Белого движения пытались осмыслить произошедшие тогда события. Реформы, предпринятые в Крыму правителем Юга России генерал-лейтенантом П. Н. Врангелем и правительством во главе с известным государственным деятелем А. В. Кривошеиным, стали своеобразной работой над ошибками, совершёнными белыми за предыдущие годы Гражданской войны.
«Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа», – так определил Врангель основную задачу Правительства Юга России в борьбе с советской властью в 1920 году1. В большинстве работ участники событий признавали запоздалость крымских реформ. Аграрная реформа, реформа самоуправления, военная реформа и другие, несмотря на короткий период их реализации – всего несколько месяцев, дали свой результат, но уже не могли переломить общий ход войны в пользу белых.
Одной из наиболее действенных мер оказалась проведенная Врангелем в Крыму перестройка в военной сфере. Вместо дезорганизованных поражениями рубежа 1919 – 1920 годов Вооруженных сил Юга России всего за 1,5–2 месяца он сумел создать сравнительно небольшую по численности, но боеспособную военную силу, получившую вскоре включая разгром конной группы Д. П. Жлобы. Тем неожиданнее для многих участников события стало поражение белых в сражениях у входа на Крымский полуостров и последующее отступление, закончившееся эвакуацией их из Крыма.
Одним из тех, кто подробно рассказал о боевых действиях 1920 года, был капитан Дроздовской стрелковой дивизии Павел Михайлович Трофимов (1894–1929). Прошедший через Первую мировую и всю Гражданскую, офицер-дроздовец стремился разобраться в причинах поражения белых армий в противостоянии с РККА.
В эмиграции жизнь Павла Трофимова была связана с двумя основными направлениями деятельности. Начиная с 1925 года первенствующей для него стала работа в боевой организации Русского общевоинского союза (РОВС) генерала от инфантерии А. П. Кутепова, ставившей своими целями разведывательную и диверсионную деятельность на территории СССР. Во второй половине 1920-х Трофимов становится одним из доверенных лиц Кутепова, выполняя его личные поручения. Но активное участие в антисоветской деятельности уже в скором времени привело его к гибели. Выполняя в 1929 году одно из поручений организации, Трофимов нелегально перешел границу СССР, был арестован органами безопасности и погиб. Подробности задания и обстоятельства его смерти к настоящему времени неизвестны.
Второе направление работы Трофимова было связано с военно-исторической деятельностью. Во время учебы в Русском высшем училище техников путей сообщения он в июне 1923 – сентябре 1925 года написал очерк «Дроздовская дивизия в генеральном сражении на путях к Москве осенью 1919 года». Как участник описываемых событий, он уделил основное внимание не столько своим воспоминаниям, сколько разбору и анализу причин проигрыша ВСЮР Красной армии решающего сражения Гражданской войны. Хронологически очерк охватывает время с начала сентября по начало ноября 1919 года. Хранящаяся в Государственном архиве Российской Федерации рукопись была опубликована в 2018 году3 .
До настоящего времени неопубликованной остаётся другая крупная работа П. М. Трофимова, рассказывающая о действиях Дроздовской стрелковой дивизии в Северной Таврии в 1920 году, написанная им во второй половине 1920-х. В ней автор вновь не только восстанавливает события, но и даёт анализ причин поражения Русской армии генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля в 1920 году4. Несмотря на большой объём проделанной работы по изучению опыта Гражданской войны в России, работы Павла Трофимова не были известны его современникам (за пределами круга офицеров-дроздовцев, помогавших в их создании) и оставались малоизвестными следующим поколениям исследователей. Между тем ценность работ Трофимова для современных историков несомненна и заключается в ряде их особенностей.
Во-первых, автор стремился проанализировать причины поражения белых в Гражданской войне, находясь не «над схваткой», а в самой гуще событий, будучи их непосредственным участником. Трофимов почти не приводит каких-либо обобщений о положении фронтов, стратегических просчетах командования или неудачах внутренней политики. Как строевого офицера его более всего интересовали боевые действия Дроздовской стрелковой дивизии. Подробно разбирая сотни боев в 1919–1920 годах, автор, как представляется, сознательно уходил от общего анализа ситуации. Наибольшее внимание Трофимова занимали стратегические и тактические решения командования белых армий и Дроздовской дивизии, а также действия командования РККА.
Во-вторых, он искренне стремился найти не оправдание поражению белых армий, а объяснение постигших их неудач. И здесь, насколько ему позволяло образование и имевшийся в его распоряжении круг источников, он стремился максимально подробно выявить эти причины. Для этого он, наверное, одним из первых белых офицеров использовал не только документы и воспоминания своих сослуживцев, но и советские источники.
В-третьих, он не затушёвывал нелицеприятные стороны организации военного дела на белом Юге. Работы Трофимова заметно выделяются на фоне большинства исследований и воспоминаний, выходивших в русском зарубежье в 1920-е годы. Несмотря на отсутствие в них принципиально новой информации, они представляют собой ценный источник по истории Гражданской войны. Публикуемый ниже отрывок его большой неопубликованной работы «Из истории дроздовцев. Боевые действия Дроздовской стрелковой дивизии в Крымский период Гражданской войны (март–октябрь 1920 года)» посвящён анализу причин поражения белых, предшествовавшего эвакуации из Крыма.
…В одну неделю закончилась борьба за Северную Таврию, служившую в течение пяти месяцев [1920 г.] ареной упорных и кровопролитных столкновений. Невольно напрашивается вопрос, чем объяснить, что столь долгая успешная борьба завершилась таким быстрым крахом. Все лето войска Крымской армии проявляли исключительную выносливость, маневренную способность и неоднократно выходили с честью из чрезвычайно тяжелых условий, а теперь казалось, все эти качества их оставили.
Основными причинами такого исхода событий надо признать чрезмерное превосходство сил красных, ошибочность нашего плана и неблагоприятное время года.
К октябрю месяцу Крым остался единственным противником красной вооруженной силы и советское командование получило возможность сосредоточить против него во много превосходящие силы. Превосходство делало шансы сторон далеко не равными, но все же было не настолько велико, чтобы исключать возможность успеха белых войск, привыкших бороться в крайне тяжелых условиях.
Если обстоятельства вынуждали на принятие сражения в Северной Таврии, несмотря на превосходство врага, то подготовка и разработка его требовала самого тщательного внимания. В основе своей план заключал красивую идею использовать центральное положение для последовательных ударов против разобщенных в начале групп противника, но в окончательном виде носил много недостатков. Здесь сказались и непосильность задач, и неправильность решений. Принимая во внимание исключительность обстоятельств, можно согласиться с решением сразиться в Северной Таврии, но никак нельзя согласиться с решением действовать одновременно против Никопольской и Каховской групп [Красной армии].
Это пагубное решение обессилило наши удары и принесло частные поражения. Именно в этом надо признать основную ошибку, так как все прочее во многом независимо от нашего командования. Основная ошибка наложила печать на все развитие событий, в результате которых создалось положение, приведшее к отказу от дальнейшей борьбы за Северную Таврию, хотя произошедшие столкновения и не носили решительного характера.
Наш план использовать центральное положение и обрушиться последовательными ударами против трех разобщенных групп противника, именно против группы в северо-восточном секторе, группы Никопольской и группы Бериславльской, всецело зависел от энергии, маневренной способности и выносливости войск. Наступившее холодное время года и слишком ранние сильные морозы сковали подвижность наших войск и значительно обесценили выгоды центрального положения. В теплое время марши на подводах не слишком утомляли людей, пребывание и ночевки под открытым небом не являлись обременительными, всякая часть, не ведущая боя, большей частью отдыхала, хотя бы и выполнила какую-нибудь второстепенную задачу.
Теперь марши на подводах стали невозможны, так как холод вынуждал идти пешком, чтобы не замерзать. Люди сильно уставали от переходов… Только пребывание под крышей в тепле давало отдых, тогда как даже спокойный и безопасный резерв на свежем воздухе изматывал людей из-за холода. Сторожевая служба становилась весьма тяжелой. Приходилось больше считаться с утомлением войск, что в настоящих условиях являлось крайне невыгодным.
Красные не испытывали на себе столь сильно неблагоприятные условия времени года, так как каждая их группа выполняла свою самостоятельную задачу, а с нашей стороны одним и тем же войскам предстояло попеременно сразиться с каждой из них и, следовательно, меньше отдыхать, располагаться сосредоточенно, совершать быстрые и большие переходы и в боях проявлять полную энергию и напряжение. Словом, на что войска оказались способными летом, то теперь было непосильным. За неделю операций в Северной Таврии части значительно больше расстроились от трудов и лишений, чем от боевых столкновений.
Таким образом надо признать, что превосходство сил противника, ошибочность разделения ударной группы для одновременных действий против Никопольской и Бериславльской групп и неблагоприятное время года явились основными причинами нашей неудачи.
Но помимо основных причин целый ряд второстепенных обстоятельств и ошибок усугубили положение, так, например, сплошные туманы перед началом операции исключили возможность воздушной разведки. Слабое насыщение местности войсками, отсутствие тесного соприкосновения с противником, громадные районы, наблюдаемые только слабыми разъездами, чрезвычайно увеличивали ценность воздушной разведки и без ее содействия работа штабов весьма затруднялась.