Партизаны блокадного Ленинграда

Подпольный «Русский комитет» в осажденном Ленинграде, действовавший с октября 1941-го по октябрь 1943-го, — одна из самых тщательно хранимых тайн в партийном архиве Смольного. Она приоткрылась лишь осенью 1991 года, чтобы вскоре вновь кануть в фондах спецхрана.

«Русский комитет» был создан из секретных сотрудников НКВД осенью 1941 года, чтобы приветствовать вхождение немецких войск в Ленинград и стать в нем центром организации будущих коллаборационистов второй столицы. И при этом руководить действиями городских партизанских отрядов…

СТОЛИЧНЫЙ ПРИМЕР

25 октября 1941 года партийное бюро городского комитета ВКП(б) Ленинграда приняло секретное постановление о формировании «Русского комитета» для подпольной деятельности на случай захвата немецкими войсками города. Главой «предателей» назначили члена бюро горкома Михаила Жагулло, призванного взаимодействовать с начальником милиции Ленинграда, старшим майором Владимиром Грушко. К этому времени в Смольном уже знали, что подобные комитеты из местных коллаборационистов немецкая администрация формирует в каждом оккупированном советском городе. И решили «помочь» будущему гауляйтеру, назначив своих «предателей» из числа внештатных и секретных сотрудников НКВД. Правда, фронт под Ленинградом стабилизировался, и в канун зимы штурмовать город части вермахта не собирались. В Смольном это понимали. Однако к тому времени подобное подполье уже было сформировано в Москве, и товарищи на Неве решили не отставать.

НЕВСКОЕ ПОДПОЛЬЕ

В СССР знали об опыте отрядов парижского антифашистского Сопротивления. Днем это граждане, послушные оккупационным властям. Ночью — неуловимые мстители. Если бы гитлеровцы захватили Ленинград, покой и триумф победителей нарушили бы 16 городских партизанских отрядов. В их состав входили подрывники, радисты, снайперы. Подпольные группы формировались из членов партии и комсомола. Они имелись в каждом районе и на таких важных предприятиях, как вокзалы, морской и речной порты. Всякая группа была разбита на тройки, так что схваченный мог выдать гестапо не более двух товарищей. Чекисты передали будущим городским партизанам Ленинграда 30 радиостанций, 252 пистолета и револьвера, 1 600 ручных гранат различных систем и даже необычное оружие для диверсионных групп: три стреляющие трости и 47 мин, вмонтированных в обыкновенные чемоданы, портфели, дамские сумочки и даже в коробки конфет. Передали и «тихое оружие» — яды: 800 доз стрихнина и 400 доз мышьяка. В тайнике были заложены типография с запасом краски и бумаги для печати листовок и газет, имелись клише для печати подпольных номеров «Правды» и «Ленинградской правды». Для будущих подпольщиков в Смольном печатали уже с ноября 1941-го двухполосную газету «Наша жизнь». Было заложено 35 тайников с медикаментами и продовольствием. Выделен солидный денежный фонд в 2 000 000 советских рублей, 1 000 рублей золотыми червонцами еще царской чеканки (из спецфонда Госбанка СССР) и 2 000 рейхсмарок. Словом, ленинградские партийцы были готовы к оккупации.

ТРУДНАЯ ВОЙНА

Встречать немцев с цветами на Невском проспекте или взрывать их в роскошных квартирах на Миллионной улице минами в коробках конфет подпольщикам не пришлось. То есть с врагом они не воевали. Будущие подпольщики имели бронь от призыва в армию, получали усиленный спецпаек и денежное довольствие — 10 000 рублей в месяц. Им не грозил голод. И тем не менее к августу 1942 года из 262 членов комитета в городе осталось только 163. Куда же делись остальные? От дистрофии скончались 11 несостоявшихся подпольщиков, еще 26 были эвакуированы в состоянии крайнего истощения. Как так могло случиться? Многие из них, понимая, что немцам Ленинграда не видать, свои продукты отдавали оставшимся в городе семьям. Член подпольной группы Иван Рябов-Андреев покончил с собой, узнав, что, пока он исполнительно жевал свой усиленный паек, ожидая прихода немцев, от голода на другом конце Ленинграда умерла вся его семья. Член подпольной группы на Кировском заводе Дмитрий Лаврентьев умер от истощения в январе 1942-го. Свой паек он, в нарушение конспирации, отдавал семье. Но большая часть «пропавших без вести» подпольщиков с новыми документами ушли на фронт. В соседнем районе умирали от истощения дети и родители, а ты был обязан им не показываться, даже не смел похоронить, но мог исправно грызть шоколад… Такой пытки, войны с самим собой, многие не выдерживали.

ВТОРОЙ ЭШЕЛОН

Если осенью 1941-го и рассматривалась возможность сдачи Ленинграда, то в августе 1942-го в такое не верил уже никто. Вермахт рвался к Волге и на Кавказ. Какой уж тут штурм города? Тем не менее в Смольном приняли решение восстановить численность подпольной организации. К сентябрю 1943-го подпольщиков стало уже 252. Учли опыт ошибок: приняли легких инвалидов, пожилых, женщин — эти на фронт не ускользнут. И в подпольщики шли в основном за усиленным пайком и зарплатой, ибо голода уже не было, а немцев ожидать не стоило. К слову, «подпольщиков оккупированной Москвы» распустили уже в феврале 1942-го. Похоже, некоторые ушлые «питерские партизаны» решили подольше попользоваться льготным продовольственным снабжением. И генерал-лейтенант Петр Курбаткин, начальник Управления НКВД по Ленинграду, делал вид, что всерьез верит в парад немцев на Дворцовой площади. Зато его подчиненные, не посвященные в глубокую тайну, усердно ловили провокаторов, сеятелей панических слухов и шпионов. Одного из будущих подпольщиков, члена партии Васи-лия Спиридонова, арестовали на рынке. Он менял продукты из доверенного ему законспирированного склада с продовольствием на золото и драгоценные камни. На допросе заявил, что готовился предстать перед немцами в роли спекулянта. Ему так по легенде якобы положено. И даже начальство не знало, правду он говорит или просто прохвост?

ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Ленинградского гестапо так и не появилось. Зато подпольщиков-чекистов выслеживали и арестовывали сотрудники НКВД с Литейного проспекта. Ведь в ожидании немцев они играли грядущую роль членов «Русского комитета». Вели себя антисоветски, что замечали бдительные ленинградцы. Итог: подпольный комитет ВКП(б) Красногвардейского района был полностью арестован. Капитан госбезопасности Чибисов допросил 34 арестованных «предателей родины». Из них лишь четверо — женщины — признались ему, кто они на самом деле. Остальные на допросах в НКВД держались, будто они уже в гестапо. Отмалчивались. Капитан в итоге догадался, кто на самом деле остальные, и попенял коллегам на отвратительную конспирацию. Но отметил, что роль антисоветчиков, жаждущих прихода «освободителей от большевистского ига», они сыграли превосходно. Так что даже он сначала поверил. Из-за этого один оперативный успех едва не закончился трагически. Одна подпольщица, член партии и сержант НКВД Екатерина Чистякова, хранила на явочной квартире склад оружия. Была арестована и четыре месяца провела в заключении под следствием. Военный трибунал приговорил «шпионку» к расстрелу. За 20 минут до прибытия расстрельной команды ей удалось упросить следователей разрешить сделать последний телефонный звонок. Она продиктовала номер телефона приемной начальника Управления НКВД…