Операция «Оверфлайт»: фиаско ЦРУ

В ночь с 30 апреля на 1 мая 1960 года абсолютное большинство жителей Советского Союза мирно спали. И ни органы, ни простые люди не ведали, что в 04:30 с далекого пешаварского аэродрома в Пакистане 30-летний американский летчик Фрэнсис Гэри Пауэрс поднял в воздух свой самолет U-2 и направил его к советской границе. Так началась операция «Оверфлайт», спланированная ЦРУ.

ЛЕТАЮЩИЙ ШПИОН

Высотный и не слишком скоростной U-2, нашпигованный новейшей фото- и радиоаппаратурой, магнитофонами, радарами и прочей техникой, прекрасно подходил для задач военно-промышленного шпионажа. Целью первомайского — и далеко не первого — полета Пауэрса были советские промышленные объекты и военные базы в регионе Урала. Пройдя над секретным Челябинском-40 и зафиксировав его на фотопленке, пилот взял курс на Свердловск (ныне Екатеринбург). Затем, согласно плану полета, он должен был достичь советского ракетного испытательного полигона в Плесецке. Но плану этому было не суждено осуществиться: над территорией Свердловской области U-2 был сбит силами советской ПВО. По традиции того времени это чрезвычайное событие поначалу не получило никакой огласки.

ЖИВЕХОНЕК И НЕ РЫПАЕТСЯ

Ранним утром 5 мая советские граждане услышали по радио знакомый голос Юрия Левитана, огласившего заявление Первого секретаря ЦК КПСС Хрущева. Никита Сергеевич сообщил, что 1 мая был сбит самолет-шпион, и осудил «американские агрессивные круги, которые с помощью провокации пытаются сорвать парижскую встречу в верхах».

США откликнулись немедленно, заявив о научной цели прерванного полета. HACA сообщило, что его самолет типа U-2, который начиная с 1956 года используется для сугубо научных исследований высоких слоев атмосферы, пропал без вести во время полета над территорией Турции. И тогда неожиданно для всех Хрущев заявил, что «летчик живехонек и не рыпается». Он намеренно умолчал об этом в своем первом заявлении, так как в противном случае американцы «снова сочинили бы какую-нибудь басню».

Вслед за эмоциональным выступлением Хрущева советское правительство сделало официальное заявление: «Пилот сбитого самолета Фрэнсис Пауэре находится в Москве и дает исчерпывающие показания. В распоряжении советских властей имеются неопровержимые доказательства шпионского характера полета…» По единодушному мнению мировых СМИ никогда еще американское правительство не переживало такого конфуза. Действительно, Пауэре остался жив.

Ему удалось покинуть разваливающийся самолет с парашютом за спиной. Едва он приземлился, как его сразу же окружили местные колхозники. Сначала они приняли его за советского летчика, потерпевшего аварию, и потому всячески старались помочь. Например, помогли освободиться от тяжелого комбинезона. Но стоило летчику заговорить, как отношение к нему резко изменилось. Как позже вспоминал сам Пауэрс, ему дали пару затрещин и поволокли в милицию. Воспользоваться имеющейся у него иглой со смертоносным ядом Пауэре не захотел. Через несколько часов он уже был в Москве на Лубянке. На допросах был откровенен и о научной направленности своего полета даже не заикнулся.

Тем временем 16 мая Хрущев прибыл в Париж, где должна была состояться давно запланированная всемирная встреча на высшем уровне. В качестве условия своего участия в конференции Никита Сергеевич потребовал от президента США Эйзенхауэра публичных извинений за полет U-2. Поскольку таковых не последовало, от участия в конференции Хрущев отказался. Естественно, был отменен и визит американского президента в Москву, который должен был стать ответом на посещение Хрущевым Америки в сентябре 1959 года.

ЗДОРОВЫЙ И ОТКОРМЛЕННЫЙ

17 августа 1960 года в Москве, в Колонном зале Дома союзов, в присутствии многочисленных представителей прессы начался открытый судебный процесс над Пауэрсом. 19 августа был объявлен приговор: 10 лет лишения свободы. Однако уже 10 февраля 1962 года Пауэрса обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля. Произошло это на Глиникском мосту между Западным и Восточным Берлином. Очевидец этого события, адвокат Абеля Донован, утверждал, что Пауэрса передали американцам здоровым и откормленным. Он был одет в хорошее пальто, а на его голове красовалась зимняя пыжиковая шапка.

По возвращении на родину Пауэрсу пришлось пройти через изнурительные допросы в ЦРУ. Его винили в том, что он не воспользовался ядом и много лишнего болтал на суде. И хотя через год ЦРУ наградило Пауэрса медалью, из армии он был уволен досрочно. Позже он работал пилотом полицейского вертолета. 1 мая 1977 года Фрэнсис Пауэре погиб при исполнении служебных обязанностей. Многие тогда обратили внима-ние на совпадение роковых дат его биографии: 1 мая 1960-го и 1 мая 1977 года.

ИДУ НА ТАРАН

В самом начале 1990-х годов у этой истории, которая к тому времени уже основательно подзабылась, появилось неожиданное продолжение. На Тамбовщине обнаружился летчик — по счастью, живой и здоровый, который 1 мая 1960 года прервал полет Пауэрса. Этим летчиком был капитан Пентюков. Вот что он рассказал: «30 апреля я и Женя Шейко перегоняли из Красноярска в Барановичи две «сушки» (новейшие истребители Су-9). На ночлег приземлились на промежуточном аэродроме под Свердловском. Утром передают приказ: «Готовность № 1». Генерал Вовк из Уральского военного округа продиктовал мне приказ командующего ПВО маршала Савицкого: «Высотную цель уничтожить любой ценой!»

Я отвечаю: «Так ведь мой самолет без боекомплекта, как же уничтожать?» В ответ молчание, затем: «Ну что, капитан, обсудим приказ?!» Другими словами, мне предлагают идти на таран.

Шансов выжить — ноль! Понимаю, что имею право отказаться — не война ведь. Но, с другой стороны, а вдруг этот американец с атомной бомбой на борту? Мысль эта придала сил и решительности.

Поднялся на высоту 20 км. У Су-9 скорость по тем временам была невиданная. Да и машина налегке — без ракет. Стал сближаться с американцем, чтобы таранить. Смотрю, а это не привычный самолет, а будто планер-тихоход, скорость у меня раза в три-четыре больше, чем у него! Ну я и проскочил над ним почти вплотную. Резко снижаюсь до 18 км, чтобы напасть на американца снизу. Смотрю, а он заваливается на правый борт и давай бочку крутить, да все норовит носом клюнуть — сорваться в пике.

Так кем же или чем был сбит U-2? Я? Нет, не сбивал! МиГи не могли достать Пауэрса. Так кто же тогда сбил? Да никто! Американец после того, как я над ним промчался, угодил в поток выхлопных газов из моего сопла, попал в так называемую реактивную струю. На планере, каким по сути и был американец, из нее не выбраться: в струе воздушные вихри мчатся со скоростью 180 м/с плюс к тому крутящий момент! Это когда твой самолет начинает безостановочно крутить бочку, переходя в пике, а ты сделать ничего не можешь, как ни стараешься. Именно это и произошло с американцем».

ОФИЦИАЛЬНАЯ ВЕРСИЯ

Воспоминания Пауэрса очень созвучны рассказу советского летчика. Судите сами: «Я услышал громкий хлопок, какой бывает в момент преодоления самолетом звукового барьера, и впереди меня вспыхнуло шарообразное пламя. Я понял: это выхлопное сопло русского истребителя. Неведомая сила закрутила меня так, что я потерял ориентацию в пространстве, затем она бросила мой самолет вниз, а меня прижала к приборной доске».

Однако воспоминания обоих летчиков никак не повлияли на официальную версию уничтожения U-2. Согласно ей, самолет Пауэрса был сбит ракетой, выпущенной из новейшего (по тем временам) зенитного ракетного комплекса C-75 «Двина».

На самом деле была и вторая ракета — для подстраховки, ведь в боевых условиях С-75 использовался впервые. Однако поразила она не противника, а один из советских истребителей, поднятых на перехват U-2. Пилот Сергей Софронов погиб…