Одиссея капитан-лейтенанта Гельмута фон Мюкке

Представьте себе картину. Начало прошлого века, Аравия. От горизонта до горизонта лишь пески и камни, и через этот удручающий пейзаж тянется караван. Нет, не бедуинов – моряков! Полсотни измотанных немцев в военно-морской форме, с винтовками за плечами, гордо развевающимся кайзеровским флагом над головой… и верхом на верблюдах. От такого зрелища, наверно, даже местные собаки поперхнулись лаем. Так возвращался домой легендарный десант крейсера «Эмден». Сквозь океанские шторма, пески пустыни и вражеские армии они в одиночку прошли полмира.

Кругом враги

Начало Первой мировой войны застигло корабли Восточно-Азиатской крейсерскую эскадры кайзер лихмарине в незавидном положении. До родины тысячи миль, связи с Адмиралтейством почти нет, надеяться можно только на себя. Положение усугублялось и тем, что в 1914 году у Германии не было собственных военных баз на Тихом океане. Зато у России, Франции и вездесущей Англии с её обширными колониями их было в избытке. А когда к Антанте решила примкнуть Япония, немцам стало совсем туго, ведь тогда германские корабли занимали китайский порт Циндао в Жёлтом море – аккурат между подконтрольными Империи багрового солнца Кореей и Тайванем. Эскадра мешала всем и фактически стала живой мишенью в тире.

13 августа 1914 года на совете офицеров на флагманском крейсере «Шарнхорст» адмирал Шпее объявил, что на родину им путь заказан: Индийский океан контролируют превосходящие силы англичан и французов. Единственный вариант – добраться до Южной Америки, где можно рассчитывать на помощь лояльного чилийского правительства и вступить в бои там. Согласились все. Кроме командира лёгкого бронепалубного крейсера «Эмден». Его капитан Карл фон Мюллер опасался, что по еле длительного перехода измождённая эскадра не сможет достичь существенных результатов, и предложил хотя бы части сил остаться и попытаться навести см/ту в «курятнике» врага. Как инициатива поступает с инициатором, хорошо известно. «Эмдену» было приказано остаться и начать самостоятельную рейдерскую деятельность. На суше это называется «партизанить».

«Лиса в курятнике»

Ранним утром 14 августа, обменявшись напутственными пожеланиями удачи с «Шарнхорстом», капитан Мюллер собрал своих людей на палубе и произнёс примерно следующее: «Друзья! Вокруг толь-ко враги. Мы самый слабый корабль в этом квадрате, и при встрече с противником нас ждёт славная, но неминуемая смерть. Так давайте считать, что мы уже умерли!» Поддержав командира троекратным «ура!», команда развернула нос крейсера на юг в безрассудный одиночный рейд навстречу верной гибели.

Три месяца кряду «Эмден» безнаказанно топил корабли. Правда, в основном торговые, но они шли под флагами вражеских государств, так что считались легитимными целями. При этом капитан Мюллер по неписаным законам морского боя внимательно следил за тем, чтобы перед уничтожением с обречённых судов снимали экипаж и пассажиров. Всего к началу ноября 1914 года крейсер атаковал несколько портов, захватил 23 гражданских судна и отправил на дно два военных – русский крейсер и французский эсминец. При этом ни один человек не погиб. Ни один!

За обнаглевшим рейдером охотился весь союзный флот, но «Эмден» оставался неуловим.

Конец пиратского вояжа

Вечно так продолжаться не могло. 9 ноября крейсер пришвартовался в бухте острова Дирекшен – небольшого клочка суши в составе архипелага Кокосовых островов, в те годы служившего критически важным узлом связи. На острове располагалась британская радиопередающая и кабельная станция. Уничтожить её означало оставить Австралию без связи с Европой. Что и собирался сделать Мюллер, отправив на остров десант из 32 вооружённых матросов, 15 техников и трёх офицеров. Командовал операцией старпом капитана, уроженец Саксонии капитан-лейтенант Гельмут фон Мюкке.

Задание оказалось лёгкой прогулкой. Станция обосновалась прямо на берегу, а следили за ней лишь безобидные техники. Когда все антенны были сломаны, а кабели перерезаны, десант начал отход. Только возвращаться было некуда. Немцам оставалось лишь обречённо наблюдать, как «Эмден» снимается с якоря и спешно отходит в море. Как позже выяснилось, перед подрывом радиовышки англичане успели передать сигнал «SOS», который перехватил проходивший мимо «Сидней» – новенький, быстрый и значительно превосходящий кайзеровского смутьяна в броне и огневой мощи крейсер. Рейдер вышел на заведомо неравный бой, защищая своих десантников, но не сумел даже ранить противника – 105-мм орудия до него попросту не добивали. За полтора часа «Эмден» превратился в груду дымящегося металла, а оставшиеся в живых члены экипажа попали в плен. Но десантники ничего этого не знали и знать не могли. Они лишь поняли, что отныне предоставлены сами себе.

Мюкке удалось сохранить самообладание и трезво оценить ситуацию. Оставалось три пути: сдаться в плен, погибнуть в боях за даром не нужный остров или пробираться через полмира домой, в Германию. Выбор пал на последний. Так началась легендарная одиссея Гельмута фон Мюкке длиной 11 000 км по морю и суше.

Последняя надежда

Единственным способом убраться с острова была «Эйша» – дряхлая шхуна, которую собирались подорвать вместе со станцией, но помедлили. Мюкке, как ответственный за полсотни людей, принял коман дование на себя. На шхуну погрузили запас воды и провизии на два месяца – и, опережая сгущающиеся сумерки, вышли в море.

Это было чистой воды самоубийство. Вообще, слова «удача» и «самоубийство» будут сопровождать едва ли не каждый шаг десантников. Россыпь островов между Австралией и Индией – сущий кошмар лоцмана. Узкие проливы, рифы, непредсказуемая погода и течения… Карты лагуны у немцев не было, поэтому Мюкке лично забрался на фок-мачту и по цвету воды указывал рулевому дорогу. Когда совсем стемнело, капитану пришлось перебраться на бушприт, но он упорно продолжил уводить судёнышко подальше от их личного «Омаха-бич». Дирекшен уже прочёсывали морпехи с «Сиднея». Поздно ночью «Эйша» наконец вышла в Индийский океан.

Поначалу Гельмут не спешил отходить далеко от острова. Его не покидала надежда встретить угольщик, который должен был вот-вот подойти дозаправить «Эмден», но с рассветом риск наткнуться на вражеские корабли стал слишком велик. Десантники ушли на север в свободное плавание.

Круиз на выживание

Лишь позже они осознали, на что подписались. «Эйша»» оказалась плавучим решетом: доски подгнили, в трюме стояла вода, да ещё какой-то умник додумался проковырять в борту дыру. Помпа не работала, но её оперативно починили. Из всего экипажа только три офицера имели опыт хождения под парусом, и они принялись обучать остальных жизненно важным азам. На руку сыграло то, что управляться с небольшой шхуной длиной чуть больше 30 м могло всего шесть матросов. Но, с другой стороны, это сулило уйму проблем.

На «Эйше» было всего шесть спальных мест. Десантникам пришлось разместиться в пустующем трюме прямо на балласте, но первая же ночёвка в море показала, что спать в таких условиях невозможно. Какое там спать?! Шею бы не свернуть! Без груза посудину швыряло на волнах, как бумажный кораблик. Благо на борту нашлись запасные снасти, из которых моряки сплели гамаки. Тесная кухонька также не могла прокормить 50 человек разом, из-за чего пришлось соорудить импровизированный очаг прямо на палубе и готовить, вручную придерживая кастрюли ухватами. Посуды и столовых приборов не хватало, ели по очереди. Гигиена для несчастных немцев, привыкших к цивилизации, была особенно больной темой. Спасали только тёплые тропические ливни, во время которых вся команда высыпала на палубу в чём мать родила. Но всё же, по воспоминаниям Мюкке, самым тяжким испытанием для них оказалось отсутствие зубных щёток.

Остаётся только поражаться стойкости и выучке немецких моряков. На шхуне свято соблюдались порядки военного корабля. День был расписан поминутно. Мюкке ежедневно вёл судовой журнал. Без карты, со сломанным компасом офицеры по старинке определяли местоположение по звёздам. И всё же никто не ожидал, что трудности будут так велики. Посовещавшись, эмденцы решили направить «Эйшу» в ближайший порт нейтральной страны, которым оказался голландский Паданг на Суматре. Там шанс напороться на английские и японские корабли был наименьшим.

Судёнышко упорно пробиралось на северо-восток, хотя на парусах оно могло выжать в лучшем случае 6 узлов, а в штиль его и вовсе относило назад течением. И всё же каким-то чудом за две с половиной недели оно смогло преодолеть 880 миль. 27 ноября «Эйша» вошла в Паданг.

Принципы нейтралитета

Если голландская администрация и удивилась, когда к пирсу между новеньких крутобоких пароходов притёрлась допотопная парусная калоша, на которой по-военному выстроилось полсотни потрёпанных немцев, то виду не подала. Более того: местные власти попытались интернировать шхуну, как военный трофей. Мюкке пришлось пустить в ход всю свою дипломатичность, чтобы донести до не нюхавших пороха и коллективного амбре портянок в тесном трюме бюрократов, что решение о признании «Эйши» трофеем может выносить только Германия. Поэтому, будьте добры, либо свяжите нас с немецким командованием, либо помогите поскорее убраться из Паданга. Голландцы, опасавшиеся проблем с союзными патрулями, согласились снабдить десантников провизией и водой, но в картах, компасе, мыле и зубных щётках отказали. Дескать, это повысит боевой потенциал десантников! А значит, противоречит принципам нейтралитета. Так несчастным немцам и предстояло продолжить свою одиссею – вслепую и с нечищеными зубами.

Гельмут во что бы то ни стало собирался вернуть отряд на родину и времени даром не терял. В порту ему удалось встретиться с капитаном торгового парохода «Чойсинг», ходившего под итальянским флагом, но с немецким экипажем на борту. Он, как выяснилось, был одним из кораблей поддержки «Эмдена» и пообещал помощь.

28 декабря «Эйша» покинула Паданг и, прорываясь через шторма, направилась к месту тайной встречи с «Чойсингом». В ночь перед назначенной датой разразилась самая страшная буря за всё время плавания, но, вопреки судьбе, посудина выдержала. 15 января немцы пересели на пароход, предварительно пробив борта шхуны, которая приблизила их к дому на 1709 миль и полтора месяца сама, как могла, служила им домом. Когда «Эйша» скрылась в волнах, с борта «Чойсинга» раздался траурный залп винтовок.

На пароходе десантники пересекли Индийский океан и подошли к Аравии.

Моряки пустыни

Проход в Красное море для немцев был закрыт, так что 6 февраля «Чойсинг» высадил их в османской аль-Ходейде в Йемене. Несмотря на то что Турция была союзником Германии, на берегу десантников едва не расстреляли. К счастью, один из матросов немного знал арабский и на пальцах (точнее, на завалявшихся по карманам марках с чеканым профилем кайзера) сумел растолковать береговой охране, что они союзники.

Гельмут надеялся найти построенную немцами до войны железную дорогу, о которой прочитал в журнале на пароходе. Тогда моряки впервые в жизни пересели на «корабли пустыни». Через шесть дней они дошли до Саны. К тому моменту у многих обнаружились признаки малярии, но вместо помощи местные власти попытались задержать эмденцев в надежде усилить за их счёт собственный гарнизон, истерзанный отрядами повстанцев. Когда больные пошли на поправку, команде Мюкке пришлось буквально сбежать назад в Ходейду. Оттуда они 14 марта попытались дойти до Турции по Красному морю на двух самбуках, когда одна из них затонула у самого берега. Людей удалось вытащить, но от переохлаждения у них снова обострилась малярия. Воистину, пустыня оказалась не рада людям моря. Следующую попытку отыскать железную дорогу десантники предприняли только в конце, марта. Они выдвинулись по суше в сторону Мекки, но не учли, что Мекка была оплотом арабского сопротивления туркам. 31 марта моряки попали в засаду «диких» бедуинов, вооружённых новейшими английскими винтовками, но смогли отбиться, хотя и понесли первые за долгие месяцы пути потери…

На следующий день их догнала делегация сына местного эмира Яхьи, который очень извинялся за «причинённые неудобства» и тепло принял измотанных немцев. Но Мюкке уже не верил в турецкое гостеприимство. Сбежав от принца под покровом ночи, десантники несколько дней бесцельно брели по пустыне на север, утешаемые рассказами о мифической железной дороге, которая-де с комфортом доставит их прямиком в Фатерлянд.

Люди смертельно устали, вода закончилась. Когда доверие к командиру почти сменилось уверенностью в его помешательстве, моряки наконец отыскали невероятное – рельсы! Ту самую ветку недостроенной немецкой дороги, тянувшейся из оазиса аль-Улла в Константинополь. По ней бедняги без приключений добрались до столицы Османской империи.

Возвращение домой

Прибытие десантников 2 мая совпало со снятием осады Константинополя, так что немцев сразу окружила восторженная толпа. Оправив порядком изношенную, но сбережённую форму, они победным маршем прошли по столице к посольству. Представ перед ошарашенным германским послом, старпом Мюкке отдал честь, вручил пронесённый через полмира флаг и рапортовал: «Десант крейсера „Эмден” построен!» И всё. А что он ещё мог сказать?

На родине Гельмута и 48 выживших матросов встречали, как национальных героев. Они были единственными моряками Восточно-Азиатской эскадры, вернувшимися домой живыми и свободными. Корабли адмирала Шпее, как и боялся капитан Мюллер, погибли в боях у Фолклендских островов ещё в декабре 1914 года. Все десантники были награждены Железными крестами и особой привилегией – правом добавить к именам слово «Эмден» в качестве двойной фамилии.

Дальнейшая их судьба печальна, ведь Великая война только начиналась. Большинство матросов погибли на фронтах. Гельмут фон Мюкке был назначен командиром германо-турецкой флотилии и участвовал в черноморских боях. Он прошёл войну, но после всего пережитого стал убеждённым пацифистом.