О Григории Распутине – ловком авантюристе, сумевшем втереться в доверие к последним Романовым, – сегодня известно многим. Но мало кто знает, что предшественниками сибирского старца можно назвать целую плеяду всевозможных пророков из народа, пользовавшихся особым расположением членов семьи Николая II. Самой яркой фигурой в толпе всех этих «молитвенников» и прорицателей был инвалид Митька Козельский (Попов), имя которого помнят лишь историки.
Убогий прорицатель
О семье будущего царского любимца в наши дни известно не много. Скупые сведения о детстве Мити Попова сообщают, что появился он на свет в городе Козельске (сегодня – Мичурин, Калужская область) в конце XIX столетия. Так уж вышло, что родился бедолага увечным: «ногами немощный», вместо кистей рук культи, да еще и горбатый к тому же. Родители сразу отказались от своего отпрыска и подбросили несчастного младенца старцам Оптиной пустыни. Здесь Митька воспитывался несколько лет, и за это время были выявлены и другие его недуги. Так, оказалось, что подросший паренек может разговаривать с трудом, еле-еле произнося простые предложения, а кроме того, страдает падучей (эпилепсией). Припадки Мити поистине были зрелищем не для слабонервных. Несчастный катался по земле, оглашая округу утробным воем, а из его рта вытекала густая желтоватая пена. Говорят, что именно иноки Пустыни распознали в этих воплях парня «пророчества грядущего», вот только расшифровывать его прорицания старцы так и не научились.
После смерти опекавшего Митю монаха увечный вынужден был покинуть монастырь и скитаться по улицам Козельска, выпрашивая милостыню. Но вскоре его судьба изменилась. Однажды во время большого церковного праздника убогий забился в припадке на городской площади. Проходивший мимо псаломщик из местной церкви Елпидифор Кананыкин без особого труда «разобрался» в криках Митьки и сообщил толпившимся вокруг несчастного мужикам, что тот пророчествует о скором пожаре. Прогноз инвалида сбылся той же ночью, когда по непонятным причинам загорелся один из храмов Козельска.
В царские хоромы
С тех самых пор убогий Митенька и прослыл в округе великим прорицателем. С Кананыкиным они теперь были неразлучны. Ведь один только псаломщик мог «переводить» людям специфические предсказания инвалида. Так, услугами Митьки стали пользоваться и знатные клиенты, что привело к очередному повороту в судьбе убогого. Так, однажды козельский прорицатель предсказал скорое рождение сына княгини Абамелек-Лазаревой, и в положенный срок женщина произвела на свет здорового мальчика. Весть об этом пророчестве разлетелась по всей России, и спустя некоторое время о Митькином даре заговорили даже при царском дворе. Услышав о великом пророке из Козельска, императрица Александра Федоровна, мечтавшая о рождении наследника, распорядилась доставить инвалида к себе во дворец.
Вот как описал в своем дневнике знакомство Митьки Козельского и его спутника с царской семьей один из очевидцев этого события: «Обоих вымыли, переодели и показали Николаю. Митька, увидев царя, замычал. Спросили Елпидифора: что это значит? Тот, видно, приготовившись, ответил довольно удачно:
– Детей видеть желают.
Чадолюбивому царю это очень понравилось, и детей немедленно привели. Взглянув на такую милую и веселую компанию, юродивый дико завопил и проявил даже некоторое возбуждение, которое переводчик не замедлил объяснить.
– Чаю с вареньем просят, – сказал он».
И хотя прогнозы Митьки о скором рождении цесаревича были более чем туманны, инвалид долгое время с комфортом проживал в покоях императора. Причем он не только молился вместе с августейшим семейством, но даже и «причащал» правителей России и их дочерей весьма оригинальным способом. Так, пожевав святые дары, Митька сплевывал их во рты царя, его супруги и великих княжон, и те покорно глотали это «приношение» народного пророка. Кроме того, привыкшему к уличной жизни блаженному даже разрешалось испражняться в дворцовых залах, где заблагорассудится, что очень не нравилось придворным.
Исцелился сам
Но время шло, а долгожданный наследник престола не спешил появляться на свет. Целых четыре месяца царица наблюдала за припадками Митьки, выпытывая потом у Кананыкина подробности пророчеств убогого. После одного из таких «сеансов» у беременной императрицы случился выкидыш, что и поставило точку в придворной карьере козельского юродивого.
Митька и Кананыкин были посажены в поезд, следующий до родного города «гастролеров», вот только убогий прорицатель совсем не хотел туда возвращаться. А потому, улизнув от своего «переводчика», выпрыгнул из вагона и вернулся в Петербург. Если верить городским легендам Северной столицы, этот отчаянный поступок положительно отразился на здоровье Митьки Козельского. Говорят, что удар о землю поспособствовал исцелению ног блаженного, и впоследствии он смог ходить самостоятельно, опираясь на посох.
Битва провидцев
Как бы там ни было, а Митька Козельский остался навсегда в столь полюбившемся ему Петербурге. Изначально он нашел приют в Александро-Невской лавре, где монахи неплохо подлечили бывшего царского любимца. Вскоре пророк из Козельска не только стал передвигаться без посторонней помощи, но и довольно связно разговаривать. Теперь он сам – без «переводчика» – рассказывал окружающим о своих видениях во время эпилептических припадков. Сей факт пришелся как нельзя кстати, ведь в столице у блаженного было немало поклонников, желавших послушать пророчества бывшего царского любимца.
А вскоре у Митьки нашлись и новые высокопоставленные покровители: знаменитый иеромонах Илиодор (Труфанов) и Саратовский епископ Гермоген (Долганов). Дело в том, что эти святые отцы также одно время пользовались расположением царского семейства, но они оказались, мягко говоря, «отодвинуты» от престола прибывшим из Сибири старцем – Григорием Распутиным. Это обстоятельство для иерархов Церкви было вдвойне обидно, ведь именно они изначально опекали сибирского старца и всячески способствовали становлению его карьеры. Однако, став своим в царских покоях, Распутин позабыл о недавних благодетелях и не спешил делить с ними монаршие милости.
Вот тогда-то святые отцы и захотели проучить дерзкого «старца», причем весьма оригинальным способом. Рассудив, что успех Распутина зависит от его мужской силы, благодаря которой он весьма популярен у великосветских дам, бывшие покровители Гришки решили… кастрировать его. Вот только провести собственноручно деликатную операцию церковные иерархи не осмелились, а возложили осуществление сей миссии на убогого Митьку. И это решение не было лишено логики. Ведь такое событие чревато гневом императора, а что возьмешь с блаженного-то…
16 декабря 1911 года Распутина заманили на подворье епископа Гермогена, где его уже поджидал Митька Козельский с огромными ножницами в руках. Увидев инвалида со столь необычным для него аксессуаром, старец сразу заподозрил неладное, что и спасло его мужское достоинство. Царский «друг» тут же попытался сбежать с подворья коварного владыки, отбиваясь от насевших на него Митьки и Илиодора. И это ему удалось! Раздавая тумаки налево и направо, Распутин буквально чудом вырвался из приготовленной ему ловушки, как следует поколотив при этом незадачливых злоумышленников.
Последние годы
Участие в заговоре Гермогена стало последним великосветским «выходом» Митьки Козельского. В одночасье растеряв всю свою популярность, блаженный примкнул к знаменитой секте чуриковцев (трезвенников) при общинном «Молитвенном доме» в Обухове (район Санкт-Петербурга), в котором он и жил несколько лет. Однако в 1928 году духовные братья бывшего «царского пророка» оказались вне закона, и ему снова пришлось бродяжничать.
Странствия Митьки продолжались более года, после чего он был задержан милицией и вскоре скончался в тюремной больнице. Место захоронения блаженного инвалида с удивительной и переменчивой судьбой сегодня, увы, неизвестно.
