Кутузов против «каннибалов» – как французы драпали из России

Начав в июне 1812 года свой завоевательный поход на Россию, Наполеон рассчитывал на быстрый успех. И казалось, что цель достигнута. Фельдмаршал Кутузов, чтобы спасти армию, приказал оставить Москву. Но, войдя в древнюю русскую столицу, Наполеон понял, что война отнюдь не закончена. Напротив, самая страшная (для французов) война только начинается…

«Они едят собак. И не только!»

Поняв, что Россия не пойдет на мировую, 19 октября армия Наполеона с огромным обозом стала покидать Москву. Начались холода, которые очень быстро сменились лютыми морозами.

Терзаемые голодом и холодом, солдаты «Великой армии» (так официально называлась наполеоновская армада) отступали, преследуемые по пятам авангардом русской армии под командованием генерала Милорадовича.

Кроме регулярных русских войск, отступающих французов со всех сторон атаковали казаки атамана Платова и партизаны. Основная армия главнокомандующего Кутузова двигалась южнее параллельно Наполеону. Таким образом, Кутузов постоянно угрожал французам, «нависал» над их путями отступления, вынуждая их тем самым все время продолжать движение. Русские не давали французам ни дня передышки.

8 ноября Наполеон вступил в Смоленск. Но расчеты на смоленские провиантские склады не оправдались. Больших запасов продовольствия в городе не оказалось, а то, что было, разграбили толпы неуправляемых солдат. Наполеон приказал расстрелять интенданта армии, который не сумел организовать сбор продовольствия из-за действий крестьянских партизанских отрядов. Но продовольствия от этого жеста отчаяния в городе не прибавилось.

Наступила агония «Великой армии». Детали этой агонии были ужасны. Отступающие наполеоновские солдаты терзались муками голода. Сами французы вспоминали о своих товарищах: «Они накидывались на павшую лошадь и, как голодные псы, вырывали друг у друга куски». Генерал Раевский писал жене о французах: «Они едят собак».

От холода сходили с ума

Да что там собаки! «Вчерась, – сообщал Кутузов жене в письме от 28 октября, – нашли в лесу двух французов, которые жарили и ели своего умершего товарища». Наполеоновский ветеран Бургонь позднее восклицал: «В те дни мы готовы были съесть не то что человека, а хоть самого черта – лишь он был бы поджарен!»

В конце октября к ужасам голода прибавились для французов еще и ужасы морозов. Вообще зима 1812. года выдалась необычайно холодной. Уже в ноябре столбик термометра не поднимался выше – 20. Конечно, не морозы победили Наполеона (когда они грянули – он и так уже отступал, и так уже признал свое поражение). Но лютый холод в разы увеличил и без того немалую смертность среди голодных солдат наполеоновской «Великой армии».

Впрочем, французские войска (за исключением гвардии) к тому времени настолько поредели и разложились, что само название «Великая армия» звучало уже иронически.

«Они шли по дороге мрачные, и вид у них был дикий, – писал современник о французских солдатах. – Всадники, лишенные лошадей, закутались в лошадиные попоны, сделав в середине отверстие для головы, а на голову надевали кивер или закрывали ее окровавленными лохмотьями».

От холода французы, в прямом смысле слова, сходили с ума. По воспоминаниям русского очевидца, «одни десятками залезали в самую середину костров и, обгоревшие, оставались в таком положении. Другие, не испустившие еще последнего дыхания, тлели буквально на угольях, не выказывая ни малейшего страдания в потухающих глазах». «Это заставляет содрогаться человеческую природу, – написал Кутузов 10 ноября дочери о бедствиях врага, хотя и подчеркнул далее: – Я не раз плакал над судьбою турок, но признаюсь, что ни одной слезы не пролил из-за французов!».

Стратегическое положение французов стремительно ухудшалось. В ноябре французская армия подошла к реке Березине…

Наполеон «всех одурачил»

Ситуация была для французов весьма печальная. С севера к Березине стремительно приближалась русская армия генерала Витгенштейна. Сзади Наполеона преследовал Кутузов. Необходимо было форсировать Березину, но противоположный берег реки уже заняла армия адмирала Чичагова, пришедшая с южных рубежей России. Французы оказались в ловушке.

Но Наполеон сумел показать, что не зря он заслужил славу великого полководца. Рядом искусных манёвров ему удалось убедить Чичагова, что переправляться он намеревается к югу от города Борисов. Император разместил артиллерийские батареи на месте предполагаемой переправы, провёл ряд демонстрационных манёвров силами нескольких тысяч солдат. Пока Чичагов стягивал свои силы к фальшивой переправе, французские инженерные части спешно построили два моста у села Студёнка (севернее Борисова). 26 ноября начался печально известный переход французов через Березину.

Адмирал Чичагов понял, что его одурачили. Он попытался помешать переправе, но было уже поздно. Наполеон со старой гвардией перешёл на западный берег. В целом переправа продолжалась в течение 26-27 ноября относительно спокойно. Но 28 ноября произошла катастрофа. Услышав грохот пушек приближающейся армии Витгенштейна, французские солдаты в панике кинулись к мостам. Началась ужасная давка.

Люди, лошади, телеги смешались в гигантскую кучу. Несчастные «завоеватели» затаптывали друг друга ногами, многие погибали от удушья. Повозки с ранеными переворачивали и сбрасывали в реку. Боеспособные части прокладывали себе путь штыками через обезумевшие толпы своих же соотечественников.

В это время русские ядра стали долетать уже до самой переправы, усугубив и без того страшную панику. Кому-то посчастливилось переправиться, но большинство приняло мучительную смерть в давке или ледяных водах Березины.

Воспоминания выживших участников этой переправы донесли до нас страшные подробности того холодного ноябрьского дня.

«Сотни людей раздавлены колесами»

Вот что писал французский офицер Гриуа: «Крики несчастных вызывали ужас. Каждый неверный шаг был смертным приговором: упавший – уже не вставал. Их криков не слушали, они исчезали, и почва становилась выше от их трупов».

Ему вторил немец фон Зукков: «Что может быть ужаснее того, что испытываешь, когда идешь по живым существам, которые цепляются за ваши ноги, останавливают вас и пытаются подняться. Я помню еще и теперь, что перечувствовал в этот день, наступив на женщину, которая была еще жива. Я чувствовал ее тело и в то же время слышал ее крики и хрипение: “Сжальтесь надо мной!” Она цеплялась за мои ноги, как вдруг новый напор толпы приподнял меня с земли, и я освободился от нее…»

Особый драматизм ситуации придавало то, что вместе с наполеоновскими солдатами из Москвы – опасаясь русской мести – ушли вообще все французы, которые там жили еще с довоенных времен: учителя, портнихи, торговцы и т. д. Многие из них были с семьями. И вот сейчас все эти женщины, дети оказались в чудовищной мясорубке. «Сотни людей остались здесь, раздавленные колесами пушек, – вспоминал француз Лабом. – Другие погибали, взбираясь на льдины, которые шли вместе с ними ко дну. Я видел мать, затертую льдинами: она не могла двинуться, но держала над водой свое дитя, крича раздирающим душу голосом о помощи…»

«Пуля раздробила женщине левую ногу…»

Аналогичную сцену сохранила в памяти чудом выжившая французская актриса Фюзи: «Мы увидели красивую женщину с ребенком на руках: она попала между двумя льдинами, как в тиски. Ей протянули ружейный приклад, чтобы она схватилась за него, но она погрузилась в воду, погубив себя этим движением. Я, рыдая, отошла от этого ужасного зрелища…»

Или вот еще: «Красивая дама лет 25 ехала верхом на лошади вместе с ребенком – девочкой лет четырех. Внезапно лошадь была поражена пулей, а другая пуля раздробила женщине левую ногу. С молчаливым отчаянием она взяла плакавшее дитя, несколько раз поцеловала его и, сжав девочку в своих объятиях, села рядом со своей павшей лошадью. Скоро она была раздавлена лошадьми тех, кто стремился к мосту…» (из воспоминаний француза Губера).

Когда русские солдаты ступили на берег Березины, им открылась жуткая картина. Вот как вспоминал об этом очевидец: «Равнина представляла ужаснейшую, невыразимую картину. Она была покрыта сломанными каретами, телегами, устлана телами умерших. Многие были растоптаны лошадьми, другие раздавлены тяжёлыми повозками, иные поражены градом пуль и ядер, иные утоплены в реке при переправе с войсками или брошены в снег, где холод скоро прекратил их мучения…»

Всего Наполеон потерял на реке около 35 тысяч человек убитыми и пленными. Погибли все остатки французской кавалерии и артиллерии. А во французском лексиконе с тех пор даже появилось слово «berezina», используемое для обозначения какой-либо страшной катастрофы или полного провала.