Кардинал Ришелье превратил Францию в абсолютную монархию

Кардинал Ришелье, благодаря кино и литературе, в народной памяти остался коварным персонажем, который плел интриги против королевской семьи. А между тем он был настоящим патриотом Франции, верно служа ей и мечтая сделать ее величайшей державой.

Об этом французском государственном деятеле Петр Великий сказал так: «Я бы отдал половину своего царства, лишь бы научиться у него управлять второй половиной». Звали того, кем так восхищался царь-реформатор, Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье. Но миру он известен просто как кардинал Ришелье.

Страна на грани

Будущий кардинал родился в 1585 году. Происходил он из родовитой, но провинциальной дворянской семьи. Еще при короле Генрихе IV (в 1608 году) Ришелье стал епископом, потом кардиналом и окончательно утвердился у власти в 1624 году. С этого момента и до самой смерти в 1642 году Ришелье был фактическим правителем королевства.

Положение нового первого министра было сложным. Король Людовик XIII поначалу его явно недолюбливал. Мы этого короля представляем обычно в том образе, который создал актер Олег Табаков в советской экранизации романа «Три мушкетера». То есть как такого недалекого, легкомысленного и – главное – легкоуправляемого персонажа.

Реальный король Людовик XIII действительно не блистал государственными талантами. Но он отличался поразительным упрямством. Раз приняв какое-то решение, он упорно его держался, несмотря ни на какое давление. И он категорически не терпел от министров тайных действий за своей спиной. Сразу заметим, что Ришелье никогда не позволял себе таких вольностей. Обо всех своих политических действиях, явных и тайных, он всегда информировал короля.

Почему же этот самый упрямый монарх за всю историю династии Бурбонов приблизил к себе именно Ришелье? К тому моменту, как король призвал кардинала к власти, Франция глубоко увязла в целом клубке проблем. Кардинал же славился, как никто, именно своим умением расплетать самые сложные политические узлы. Наиболее проницательные дипломаты эпохи давно указывали на Ришелье как на самого перспективного политика Франции.

В итоге, в 1624 году кардинал получил от короля «карт-бланш» на управление страной. Теперь, чтобы остаться у власти, Ришелье должен был показать себя действительно «эффективным менеджером». А положение французского королевства к тому времени оставляло желать много лучшего. На международной арене голос Франции был слаб. Изнутри страну раздирало своеволие знати. А на части королевства власть Парижа вообще была эфемерна.

Предательская родня

По Нантскому эдикту 1598 года французские протестанты (их называли «гугеноты») получили обширные привилегии. Города и сельские округа, где протестанты составляли большинство, сами избирали свою администрацию, сами собирали и распределяли налоги, сами творили суд. Гарантией этих привилегий были многочисленные крепости и замки, оставленные в руках гугенотов.

Фактически, во Франции существовало своего рода «государство в государстве», не подчиняющееся центральной власти. Ришелье – как эйзенштейновский Иван Грозный – был убежден, что «только будучи крепким, единым, слитным внутри – твердым можно быть и вовне». Всю свою энергию новый французский «премьер-министр» направил на выполнение двух главнейших задач: усмирение феодальной знати и ликвидацию гугенотского «государства в государстве». Но, чтобы добиться успеха, нужно было заручиться полным доверием короля. Без этого политическое будущее кардинала было бы весьма зыбким.

К счастью, кардиналу помогли его же враги – представители феодальной знати. В 1626 году был раскрыт заговор Шале, названный так по имени одного из заговорщиков. В нем принимали участие ближайшие родственники короля: его родной брат Гастон, сводные братья Вандом, кузены Конде и Суассон. Даже супруга короля – Анна Австрийская – была в курсе преступных замыслов. Заговорщики собирались убить Ришелье и низложить Людовика XIII.

Шпионы кардинала раскрыли заговор. Родственники короля отделались опалами. Несчастный граф де Шале, в жилах которого не текла королевская кровь, пострадал жестче всех. 19 августа 1626 года его казнили – и смерть его была ужасна. Друзья графа устранили палача, надеясь спасти Шале. Но Ришелье был неумолим. Он поручил казнь какому-то осужденному душегубу. Не умея управляться с мечом палача, душегуб отрубил голову жертвы лишь с 29-го удара. Разуверившись в самых близких людях, Людовик XIII обратил все доверие на своего спасителя Ришелье. Положение кардинала стало незыблемо.

Славные дела

Первый удар кардинал направил на Ла-Рошель, столицу гугенотов. Это был крупнейший порт на французском побережье Атлантики. Мощные стены и многочисленный гарнизон делали его неприступной твердыней. Еще более неприступной Ла-Рошель делала поддержка Англии, которая могла по морю доставлять туда сколь угодно оружия и провианта.

Взять город-крепость можно было, только перерезав эту морскую связь с Британией. Но как это сделать, если у Франции нет флота? Звучит невероятно, но на Атлантическом побережье у Франции не было ни одного военного корабля! И Ришелье – как позднее наш Петр I – начинает лихорадочно создавать флот. Своих судостроителей не хватает – он выписывает голландских. Не хватает и их – Ришелье не останавливается перед покупкой готовых кораблей у той же Голландии. Это стоило больших затрат, зато к началу осады Ла-Рошели (1627 год) кардинал располагал эскадрой из 13 крупных судов.

Блокада с моря сделала положение гугенотской столицы невыносимой. К моменту капитуляции Ла-Рошели (в октябре 1628 года) ее население уменьшилось с 27 тысяч до 5 тысяч человек. Остальные умерли от голода и болезней. Покончив с независимостью французских протестантов. Ришелье свой следующий удар направил на феодальных синьоров. Он фактически сломал французскую знать «через колено», проводя в жизнь решение о срытии замков.

Конечно же, речь шла не о разрушении жилых покоев феодалов. Срытию подлежали лишь замковые укрепления: зубчатые стены, глубокие рвы, подъемные мосты. За неприступными стенами своих родовых замков синьоры могли не очень-то бояться королевского гнева. Теперь же они становились совершенно беззащитны перед центральной властью, а значит, покорны. Так кардинал Ришелье заложил основы французского абсолютизма. Пройдет еще несколько десятилетий, и сын Людовика XIII – «король-солнце» Людовик XIV- сможет сказать свою бессмертную фразу: «Государство – это я».

«Полпреды» на местах

В том же русле «усмирения знати» стоит рассматривать и знаменитый эдикт о запрете дуэлей. Дворяне составляли основную опору армии. Уничтожая себя на улицах Парижа, они уменьшали количество королевских воинов. Для державы, стремящейся к гегемонии в Европе, это было неприемлемо.

Ришелье определил наказанием для нарушителей эдикта – смертную казнь. Кардинал понимал, что мало написать закон – надо заставить его исполнять. И в этом он был неумолим. Как-то были захвачены два нарушителя эдикта. Один из них принадлежал к боковой ветви знатнейшей французской фамилии Монморанси – Монморанси-Бутвиль.

При дворе думали, что ужна него-то кардинал не посмеет поднять руку. Даже сам король хотел помиловать нарушителя, но Ришелье указал на то, что дело идет не о жизни дворянина, а о жизни закона, и Монморанси-Бутвиль был казнен. Эта история резко сократила количество желающих выяснять отношения с оружием в руках.

Теперь надо было установить прочный контроль над региональными элитами. Губернаторы рассматривали подвластные территории, как своего рода удельные княжества, отданные им в «кормление». Ришелье и здесь нашел выход. Кардинал стал рассылать в регионы эмиссаров центральной власти. Во Франции эти эмиссары назвались интендантами. У «полпредов» Ришелье функции были определены четко – это контроль за финансами.

Деньги – «нерв» любого государства. Без финансовой опоры любой региональный сатрап терял две трети своего влияния. Ришелье эту финансовую опору из-под региональных «королей» выбил. Теперь за губернаторами остались лишь представительские и отчасти военные функции. А весь контроль за финансами регионов перешел в руки интендантов.

Эти три меры – покорение гугенотов, усмирение знати и подчинение региональных элит – создали французское великодержавие. И отцом этой «новой Франции» был именно он – Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье.