Карательные отряды империи

Чукчи — эти «наивные» герои советских анекдотов — в жизни были далеко не так безобидны. Это был чуть ли не единственный народ Сибири, которому удалось отстоять свою независимость перед лицом карательных отрядов могущественной Российской империи…

Зачем нужна Чукотка?

Мы уже рассказали вам о двух колониальных войнах, которые вела Российская империя с аборигенами Камчатки.

Но камчатские туземцы были далеко не единственными, кто испытал на себе тяжесть десницы Российской империи. Их соседям чукчам тоже пришлось не сладко. Впрочем, как и пытавшимся их покорить русским…

Русско-чукотские войны проходили примерно в то же время, что и боевые действия против камчатских туземцев (1-я половина XVIII века). Зачем вообще русские лезли в такую заснеженную глухомань, как Чукотка?

С Камчаткой и прочей Сибирью все было более-менее ясно — «мягкое золото»; пушнина манила русских колонизаторов, как индейское золото манило когда-то испанских конкистадоров. Но на Чукотке-то ценного пушного зверя толком и не водилось! Зачем тогда?

Лев готовится к прыжку

Ответ прост. Достаточно просто взглянуть на карту. Чукотский полуостров — это крайняя восточная точка Евразии. За ней — Берингов пролив и Аляска. А на североамериканский континент российское правительство точило зубы еще со времен Петра I.

Захватить Алеутские острова, Аляску и двигаться далее вглубь американского материка — вот о чем мечтал еще великий император Петр. Его преемники хоть и не были великими, но что такое звон золотой монеты понимали хорошо. Захватить земли первобытных индейцев Америки, обложить аборигенов данями и налогами, добывать ценную пушнину — вот к чему стремятся в далеком Петербурге.

Самое удобное — совершить бросок на Аляску через Берингов пролив (тогда он, конечно, так не назывался, но мы используем это современное название для большей понятности).

Но как же можно совершать бросок на Аляску, когда в тылу у тебя остаются непокоренная и непредсказуемая чукотская земля?

Значит, ответ очевиден — нужно «зачистить» Чукотку. Превратить чукчей в «верноподданных» Российской империи. Не случайно поэтому, что начало русского натиска на Чукотку совпадает по времени с началом «научных» экспедиций Витуса Беринга — датского моряка на русской службе.

В Петербурге ерундой не занимались

Что экспедиции Беринга, Чирикова, Биллингса и им подобных были такими же «научными», как, например, экспедиция Наполеона в Египет, — мы уже показали в прошлых выпусках «Войны и Отечества».

Конечно, в Петербурге ерундой не занимались, и гонять корабли, моряков и самого Витуса Беринга (который как «иноземный специалист» получал большие деньги и стоил русскому правительству весьма дорого) просто для того, чтобы узнать, соединяется ли Азия с Америкой или есть между ними пролив, — на такую ерунду ни время, ни деньги тратить бы не стали. Задачи Беринга были более прозаическими: разведать пути на Аляску, высадиться там, осмотреться, основать кое-какие форпосты, а дальше уже дело техники: по разведанным путям в эти форпосты потекут русские моряки, солдаты и торговцы, чтобы уже плотнее осваивать этот жирный кусок пирога.

В общем, используя военные термины, «научную» экспедицию Беринга можно назвать своеобразной «разведкой боем».

« Непредвиденные обстоятельства»… крепостью в 40 градусов!

Беринг, как известно, отправился в эту разведку от берегов Камчатки. Одновременно с ним (в 1727 году) должна была отправиться колонизаторская экспедиция на Чукотку. Но, как пишут в книжках, «по непридвиденным обстоятельствам» отправка экспедиции задержалась. Непредвиденные обстоятельства заключались в беспробудном пьянстве командира экспедиции казачьего головы Афанасия Шестакова, а также в его ссорах и сварах с приставленным к нему помощником — капитаном Тобольского драгунского полка Дмитрием Павлуцким. Буйному казаку-алкоголику, видимо, чиновники не очень-то доверяли, поэтому «на всякий случай» и приставили к нему капитана регулярной армии.

Однако два колонизатора так рассорились, что было решено вместо одной экспедиции послать две — под началом, соответственно, Шестакова и Павлуцкого. Обе экспедиции, увы, кончились кровавым фиаско…

Первый блин комом

Первым получил «свою долю счастья» пьяница Шестаков. 14 марта 1730 года на реке Ягач отряд Шестакова столкнулся с полчищем чукчей. Туземцы хладнокровно ждали, пока русские дадут залп из ружей. После чего, не дав русским времени перезарядить ружья, всей своей массой бросились на отряд Шестакова.

Сам Шестаков был ранен стрелой в горло, бросился на оленью упряжку и попытался скрыться. Но тогда был, видимо, «не его день». Олени запутались, замешкались и завезли несчастного казака прямо в гущу чукотского отряда. Где он, конечно же, был сразу зарезан.

Экспедиция Шестакова была разгромлена, толком и не успев начаться.

Головорезы капитана Павлуцкого

Его коллега Павлуцкий поначалу был более удачлив. Через год после гибели бедняги Шестакова его отряд отправился в карательный рейд по чукотским становищам.

Там капитан устроил такой адский террор, что ему позавидывали бы и эсэсовские молодчики из зондеркоманды Оскара Дирлевангера.

Все отчеты Павлуцкого пестрили такими вот сообщениями, выдержанными в весьма философском, можно даже сказать, медитативном ключе: «И 9 мая дошел до первой около того миря юрты, в коей бывших чукоч побили. Усмотрели от того места в недальнем расстоянии еще одну юрту и бывших в ней чукоч побили.

Затем дошли до их чукоцкого острожку и в том остроге было юрт до восьми, кои разорили и сожгли. В тех юртах мужеска пола человек с 10 убили, а жен их и детей в полон взяли и многие полоненные у них сами давились и друг друга кололи до смерти. А другие неприятели чукчи сами себя в юртах поприрезали, не хотя идти в покорность, тако же и жен и детей своих прикололи и привешали…»

Ну и все в таком роде. Кстати, на всякий случай поясню: слово «побили» в XVIII веке означало «перебили» (так что речь шла вовсе не о банальном мордобое, как можно подумать).

Анадырские казаки подтверждали крайне безжалостные действия Павлуцкого: «Чукоч, не призывая в подданство, побил до смерти». Часто чукчи кончали жизнь самоубийством всей семьей, так как не хотели умирать от рук завоевателей. Павлуцкий и прочие офицеры его «карательной бригады» помимо жестокости отличались и неслыханной вероломностью.

Так, сотник Василий Шипицын позвал «под честное слово» на переговоры 12 чукотских старейшин и всех их зарезал.

«Кто сказал, что нельзя стать дьяволом? Вот один из наших добился этого!»

Жестокость русских завоевателей наводила на чукчей мистический ужас: они не понимали — за что и зачем их так истязают. Чукчи дали Павлуцкому прозвище, который на русский язык можно перевести как «жестоко-убивающий». Свирепый капитан даже стал главным отрицательным героем чукотских сказок — в образе жестокого, отвратительного, инфернально-злобного существа. Вот в России маленьких детей путали Бабой-Ягой или там «волчком» («не ложись на бочок, придет серенький волчок…»), а на Чукотке детей пугали несколько иначе: «Вот не будешь маму слушаться, придет жестоко-убивающий русский капитан и — хана!»

Вот цитата из чукотского сказания:

«Жестоко убивающий (Павлуцкий) — это злой враг с огненным луком (ружьем). Мужчин и женщин жестоко губил, разрубал топором. Двадцать возов шапок убитых отправил к царю. «Больше их нет, всех истребили», — похвастал он царю. — Неожиданно напали, всех перерезали, только тойона (старейшину) взяли живым — мучить страшными пытками…»

Путями стеллеровой коровы

Эта кровавая вакханалия продолжалась лет 15 — до 1747 года. К счастью для чукчей, команда майора Павлуцкого (его повысили в звании за успешную борьбу с туземцами) посещала их края, так сказать, наездами — время от времени, с перерывами. После очередного карательного рейда бойцы Павлуцкого возвращались на базу — в Анадырский острог. И на несколько месяцев, а то и лет, оставляли в покое местных аборигенов. В общем, поэтому, наверное, чукчи до сих пор и сохранились. Потому что если б отряд Павлуцкого обустроился в чукотских краях, что называется, «на постоянной основе», то, боюсь, несчастных чукчей ждала бы судьба пресловутой стеллеровой коровы — морской зверушки, которую обнаружили у берегов Камчатки в 1741 году и которую русские браконьеры за 23 десятилетия перебили начисто. Даже единого экземпляра для Красной книги не осталось! Но чукчам повезло — до полного истребления дело не дошло. А в 1747 году они наконец-то смогли расквитаться со своим мучителем. Соединенные силы чукотских племен настигли карательную команду Павлуцкого на берегу реки Орловой. Здесь 14 марта 1747 года и состоялась эпохальная (для Чукотского края) битва.

Самый упрямый народ империи

Чукчи действовали по своей проверенной схеме. Они стойко ждали, пока русские выстрелят из ружей. После чего бросались «в ножи». Битва шла практически полностью на «холодняке» (на холодном оружии). Происходящее было похоже на дикую резню уличных банд, а не на «правильное» сражение.

Постепенно чукчи стали одолевать русских. Русские начали отступать. Павлуцкий, по свидетельству очевидцев, шел в арьергарде, прикрывая отступление своих бойцов.

Чукчи стреляли в него из луков и кололи копьями, но не могли пробить его железного панциря. В конце концов им удалось заарканить майора. Его повалили на землю и стали душить. Поняв, что гибель неизбежна, Павлуцкий сам расстегнул свой железный нагрудник, и его тут же закололи ударом копья.

Чукчи стали чуть ли не единственным туземным народом, которому удалось отстоять свою независимость перед лицом могущественной Российской империи. Все попытки силой покорить этот упрямый народ потерпели полный крах…