Она действительно была «рожденной революцией», в соответствии с названием известного телефильма. Только, строго говоря, не Октябрьской, а Февральской. Милиция появилась на свет беспокойной весной 1917 года.
ПТЕНЦЫ КЕРЕНСКОГО
В те дни расформировали полицию, а преступники действовали все более дерзко. Ситуацию усугубила объявленная Временным правительством амнистия. На свободу вышли тысячи уголовников. В народе их называли «птенцами Керенского». Руководимая ими толпа устроила настоящую охоту за людьми, которые еще недавно олицетворяли собой закон и порядок, то есть за чинами полиции и жандармерии. Одной из первых жертв Февральской революции стал начальник Петроградского губернского жандармского управления генерал-лейтенант Иван Волков. Начались стихийные репрессии против полицейских.
2 марта 1917 года колонну арестованных полицейских демонстративно провели по улицам города в Бутырскую тюрьму под одобрительные возгласы толпы. Охраной общественного порядка никто не занимался. И, как следствие, вместо вожделенной свободы и демократии страна получила анархию и хаос.
ОТРЯДЫ ДОБРОВОЛЬЦЕВ
Во Временном правительстве понимали: кто-то должен охранять закон и бороться с преступностью. Но о возрождении полиции не могло быть и речи. Тогда и возникла идея нового органа — милиции. Так в европейской традиции называли ополчения добровольцев. Считалось, что, в отличие от полиции, милиция — это плоть от плоти народа, который сам решил себя защищать от разбойников, мошенников и хулиганов. Отряды милиции с марта 1917 года стали формироваться во всех крупных городах.
Так, первым начальником московской милиции назначили талантливого адвоката и видного меньшевика Алексея Никитина. Он понимал, что защищать закон следует профессионально, и попытался сохранить существовавшую до революции структуру органов правопорядка. Правда, называться бывшие полицейские части стали иначе: комиссариатами милиции. И возглавляли их непременно революционеры, часто не имевшие никакого опыта оперативной работы, будучи адвокатами, врачами, учителями, студентами и даже недоучившимися гимназистами, которых подхватила волна преобразований…
ВРЕМЯ САМОСУДОВ
Но в 1917 году наладить порядок в столицах нарождавшаяся милиция не могла. Существовал негласный запрет на прием в милицию служащих старой полиции и жандармского корпуса. Профессионалов остро не хватало. А опья-ненные духом свободы новые стражи порядка из числа городских обывателей не считали нужным выполнять распоряжения вышестоящего начальства и действовали так, как им подсказывала их революционная совесть, а иногда и материальный расчет. То есть в большинстве своем неграмотно и неэффективно. Стоит ли удивляться, что преступность летом и осенью 1917-го росла как на дрожжах. Так, в Москве количество краж по сравнению с предыдущим, 1916 годом увеличилось в 5 раз, а разбойных нападений — в 20 раз. Граждане пытались защищаться самостоятельно. Время было военное, оружия в стране ходило немало, и в петроградских и московских дворах все чаще звучали выстрелы. Дело дошло до того, что столичные воры несколько раз устраивали шумные митинги, на которых требовали «остановить самосуд».
С апреля 1917 года петроградцы и москвичи ни дня не могли чувствовать себя в безопасности от налетчиков. Частенько грабители, проникая в квартиры, выдавали себя за милиционеров — и это тоже не добавляло доверия к защитникам правопорядка.
«РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКАЯ»
Поздним вечером 25 октября (7 ноября по новому стилю) власть в Петрограде перешла в руки большевиков. Им-то и пришлось восстанавливать в стране правопорядок. Они сохранили милицию, только добавили к ее наименованию пояснение — «рабоче-крестьянская».
Министерства большевики упразднили, и курировал работу милиции наркомат по внутренним делам. Там понимали, что уличный бандитский террор надо пресекать как можно быстрее, иначе общество просто отторгнет новую власть. С этой целью по всей стране стали создавать подразделения «милицейской гвардии» — уголовного розыска. Сотрудников угро неплохо вооружали и снабжали. Хватало у них и полномочий.
СЫЩИКИ В ЛАПТЯХ
Большевики быстро поняли, что в таком специфическом деле, как борьба с преступностью, не обойтись без старых квалифицированных кадров, без их знаний и умений. Поэтому уже в начале 1919 года в уголовный розыск стали приглашать бывших царских сыщиков и криминалистов. Они-то и обучали сыскному ремеслу молодых советских милиционеров.
Те были в основном бывшими крестьянами или фабричными рабочими, ходили в самой обычной одежде, а от прочих граждан их отличало лишь наличие красной нарукавной повязки. Форма считалась тогда пережитком прошлого… В Центральном музее МВД сохранились любопытные документы о том, как органам местной власти предписывалось выделять для нужд милиционеров определенное количество штанов, рубашек и… лаптей.
ЛИКВИДАЦИЯ БАНД
И этой «лапотной» милиции пришлось принять бой с опаснейшими противниками. В крупных городах орудовали «профессиональные преступники» — воры, жившие по собственному закону и презиравшие любое государство. Это было настоящее уголовное подполье, процветавшее в голодные годы. Но еще до этого милиции удалось заслужить уважение в обществе. В 1919-1920 годах, в разгар Гражданской войны, сотрудникам московского и петроградского угро удалось ликвидировать несколько наиболее свирепых банд: Яшки Кошелькова, Сабана, Зюзюки, Гусека, Голицына (Князя), Селезнева (Чумы) и другие. Каждая из этих шаек насчитывала в своих рядах по 10-20 человек, отлично вооруженных и готовых на все. В схватках с этими знаменитыми уголовниками милиция возмужала, получила опыт. Отсеялись те, кто не способен работать в угро, на первые роли выдвинулись наиболее хладнокровные и решительные
сотрудники.
КОНЕЦ МИШКИ КУЛЬТЯПОГО
К концу 1920 года в столицах уголовная преступность резко пошла на спад. Уцелевшие бандиты подались в другие города, но и там с ними быстро покончили набравшиеся опыта советские стражи порядка.
Одной из последних крупных шаек, ликвидированных в первые годы советской власти, стала банда свирепого убийцы Михаила Осипова — Мишки Культяпого. Любимой его потехой считался так называемый «веер». Ограбив несчастных, Мишка связывал их веревкой и укладывал так, чтобы они образовывали веер: ноги одного потерпевшего ложились на ноги другого и так далее, а туловища расходились под углом. Переходя от одной жертвы к другой, Мишка острием топора, под гогот подельников, хладнокровно раскалывал жертвам головы.
Культяпого и его подельников арестовали в 1923 году в Уфе. Он едва не бежал из «исправдома», подкупив одного из надзирателей. Спас положение московский сыщик Филипп Варганов, командированный в Уфу. Он раскрыл замыслы Культяпого и пресек побег В итоге Мишку и восемь самых верных его «корешей» приговорили к смертной казни, а еще полтора десятка уголовников, помогавших Культяпому, отправили в трудовые лагеря.
ПРЕСТИЖНАЯ СЛУЖБА
Кровавых преступлений стало на порядок меньше, и стражи порядка смогли переключиться на борьбу с фальшивомонетничеством, самогоноварением и всевозможными хозяйственными преступлениями, весьма распространенными в эпоху НЭПа. Учились они и расследовать самые запутанные дела — убийства, которые совершают не профессиональные уголовники, а корыстные наследники, маньяки и прочие преступники, которые в обычной жизни были благопристойными служащими или рабочими. Милиция, оставаясь народной по определению, по сути стала профессиональной. Наконец в 1923 году у милиции появилась единая форма. Кстати, выглядела она весьма импозантно: темно-синие штаны, светло-серая гимнастерка и такого же цвета фуражка с красным околышем. Сотрудники гордились своим добротным обмундированием. Служить в милиции стало делом престижным.
