Как ликвидатора Бандеры любимая уговорила сесть в тюрьму

В конце 1959 года в кабинет председателя КГБ СССР Александра Шелепина вошел молодой человек спортивного телосложения. Это был агент КГБ, украинец Богдан Сташинский – один из самых успешных киллеров в истории советской госбезопасности…

Богдан явился в кабинет шефа не просто так – а на вручение ордена. Что было уже нонсенсом. Председатель КГБ никого лично не награждал. Ордена обычно присуждали, что называется, «в протокольном порядке» и выдавали через наградной отдел. Но для Сташинского сделали исключение: орден Красного Знамени к лацкану его пиджака прикрепил сам председатель КГБ – лично!

Смертельная струя

За что же юноше были такие почести? Дело в том, что незадолго до описываемых событий этот уроженец Львовской области смог осуществить давнишнюю мечту советских вождей: он убил главного вождя всех украинских националистов – Степана Бандеру…

«Ликвидация» Бандеры произошла в октябре 1959 года. Орудием послужил специальный пистолет, сконструированный в недрах КГБ. Этот пистолет стрелял не пулями, а выпрыскивал в лицо жертвы струю цианида – ядовитейшего газа.

Вообще Сташинский был на редкость удачливым киллером. В 1957 году он (все при помощи того же «химического» пистолета) ликвидировал Льва Ребета – еще одну знаковую фигуру среди украинской эмиграции. И вот теперь – сам Бандера!

Две столь успешные «ликвидации» сулили Сташинскому блестящую карьеру в госбезопасности. Но… в жизни агента возникла роковая женщина, которая перевернула всю дальнейшую судьбу суперкиллера КГБ. Звали барышню Инге Поль. Это была обычная «восточная» немка (гражданка ГДР – социалистической «половинки» Германии).

Отказался от секса с офицером КГБ

Сташинский познакомился с Инге еще до «ликвидации» – когда проходил подготовку в Восточном Берлине. Богдана же собирались забросить в Берлин Западный! А раз так – надо было подтянуть немецкий язык, вжиться в немецкий менталитет и т.д. Все это вполне разумно было делать именно неподалеку – в Восточном Берлине.

И вот там он где-то встретился (точные обстоятельства неизвестны) с молодой очаровательной немкой по имени Инге. И вы не поверите! Непреклонный боевик влюбился как мальчик! Причем все эти месяцы рядом с Богданом находилась приставленная к нему молодая женщина-офицер из КГБ. Формально она числилась его напарницей. Но по умолчанию предполагалось, что она будет служить киллеру еще и сексуальной партнершей. Это были типичные приемчики КГБ – чтобы держать своих агентов под полным контролем и днем, и ночью. Но Богдан проигнорировал чекистские прелести – и сошелся с обычной гражданкой из «соцлагеря».

В апреле 1960 года любовники даже сочетались законным браком. На Лубянке были недовольны столь внезапной привязанностью агента к обычной (то есть «неподконтрольной» органам) женщине. Тем более – к иностранке. В Москве на связи агентов с иностранцами – хоть «капиталистическими», хоть «социалистическими» – всегда смотрели с подозрением. Поэтому решено было перевести Богдана из Германии в СССР – от греха подальше. Сташинского вызвали в Москву. Вместе с ним, разумеется, поехала и его молодая жена Инге.

Роды в Восточном Берлине

В Москве суперагенту КГБ и его супруге устроили комфортную жизнь. Жили они на спецдаче за городом, обедали в ресторане «Арагви» (в отдельном кабинете), ужинали в «Савое». Билеты в Большой театр (как и в любой другой), в музеи Кремля, в художественные галереи – без проблем. Потом была поездка на Кавказ, к морю. Они жили в коттедже под Сочи, их стол ломился от икры ценных сортов рыбы, шашлыков и грузинских вин. Все было сделано для того, чтобы убедить новоиспеченную супругу киллера в преимуществах «социалистического образа жизни». Увы, все было напрасно.

Как оказалось, восточная немка с восторгом смотрела на Запад. И мечтала туда перебраться. А Сташинский, этот беспощадный советский «терминатор», на самом деле легко поддавался внушению.

За несколько месяцев Инге Поль удалось обработать агента КГБ на свой, антисоветский манер. Фактически Инге стала тем, что в летописях спецслужб называют «медовой ловушкой». Так именуют привлекательную женщину, которую «подсовывают» вражескому агенту – чтобы его соблазнить и перевербовать.

Конечно, Инге Поль не выполняла задания западной разведки. Она просто была обычной антисоветчицей. Тем не менее по факту она стала именно той самой роковой женщиной, которая сбила советского шпиона «с пути истинного».

Привязанность киллера к Инге стала вызывать подозрения на Лубянке. Руководством было решено ни Сташинского, ни его жену за пределы СССР больше не отпускать. Но тут выяснилось, что Инге беременна. И что рожать она хочет только в своем родном Восточном Берлине. Не желая скандала, в КГБ все-таки разрешили Инге съездить домой. Но Сташинского остазили в Москве.

Последний шанс

31 марта 1961 года Инге родила сына. Богдан забрасывал шефов рапортами с просьбами разрешить ему поездку в Берлин – чтобы повидать новорожденного. Но на все просьбы следовало твердое «нет». И лишь 8 августа в квартире Богдана раздался телефонный звонок. Звонила Инге. «Наш мальчик умер от воспаления легких», – сдерживая рыдания, сказала она.

И вот тут «твердокаменные» генералы КГБ дрогнули: они разрешили Сташинскому съездить в Берлин – на похороны ребенка. Конечно же, в сопровождении офицера госбезопасности. В пути офицер стращал Сташинского разными небылицами.

– У нас есть информация, – говорил он, – что вашего сына отравили либо американские, либо западногерманские спецслужбы. Мы также не исключаем, что ребенка убила сама Инге – чтобы заманить вас в Восточный Берлин…

По прибытии в Берлин за Богданом и Инге установили плотное наружное наблюдение. На следующий день после приезда между супругами состоялся откровенный разговор. Велся он, естественно, на улице, в шумной толпе. Любовники не доверяли стенам – там повсюду могли быть «жучки».

– Дорогой, – заявила Инге, – мы должны уйти на Запад. Я не могу жить всю жизнь в этой тоталитарной стране.
– Меня там посадят в тюрьму или вообще казнят! – возражал Сташинский.
– Если во всем сознаешься – не казнят. Надо бежать уже сегодня. Завтра будет поздно. Уже объявили о на-чале постройки Берлинской стены. После этого в западную часть города будет уже никак не перебраться.
– Но… как же похороны? – колебался Сташинский.
– Милый! Как ты не понимаешь: сразу после похорон нас арестуют и вывезут в Россию. Уже навсегда.

И тогда Сташинский решился…

Конец эпохи ликвидации

Поздним вечером 12 августа супруги вышли из дома Инге через черный ход, прошли по темным задворкам, оторвались от агентов КГБ и перебежали в Западный Берлин. Там Сташинский явился в полицию и рассказал всю правду о гибели Ребета и Бандеры. Разгорелся громкий скандал. Перебежчика сразу же арестовали – как и предвидел Сташинский. Его жену отпустили – за ней ничего не было.

Открытый процесс над Сташинским начался в октябре 1962 года в западногерманском городе Карлсруэ.

– Я только хочу очистить свою совесть! – так подсудимый объяснял журналистам мотивы своего чистосердечного признания.

Учитывая это самое «чистосердечное признание» и «раскаяние», суд проявил неожиданную мягкость. Вместо электрического стула или пожизненного заключения (все-таки Сташинский убил двух человек!), сдавшемуся агенту КГБ дали всего 8 лет. Но тем не менее процесс был для Богдана трудным и нервным. Единственным, что поддерживало его в те дни, была любовь Инге Поль.

Приговор Сташинский встретил с облегчением. Он был готов ко всему. Но тут все вышло по «легкому варианту». Что-то подсказывало Богдану, что реально он просидит в тюрьме меньше 8 лет. Так и вышло. Вскоре агент-перебежчик попал под «амнистию». Затем, при помощи западных спецслужб, чета Сташинских сменила имена и фамилии. И… растаяла в неизвестности. До сих пор является загадкой, где и когда они умерли. И какие имена начертаны на их могилах.

А для СССР эта «романтическая история» имела весьма серьезные последствия. После скандала и сопутствующих ему репутационных издержек СССР был вынужден полностью свернуть программу «грязных операций» (проще говоря, убийств) на территории зарубежных стран…