Город Островной – продуваемый семи ветрами

Закрытый город Островной, некогда одна из баз советского Северного флота, и городом-то назвать трудно при его сегодняшнем народонаселении в без малого 1800 человек. Но это сейчас, а лет 20—25 назад здесь проживало народа в 8 раз больше.

Маленький город с большой историей

Несмотря на скромные размеры, Островной имеет, вероятно, самую долгую из всех ЗАТО историю. Датой его рождения (точнее, того, что было на его месте) называют 1611 год. Тогда саамское поселение называлось Йоканьгский погост, затем до 1938 года — Йоканьга,а до 1981 года — посёлок Гремиха, он же Мурманск-140. Расположен Островной на побережье Баренцева моря вблизи Йоканьгских островов, к западу от мыса Святой Нос, до Мурманска отсюда 360 км, до Архангельска — 430.

Строительство первой российской военно-морской базы началось здесь в 1915 году во время Первой мировой войны. В 1917-м оно было прервано. Место для базы было выбрано исходя из того, что отсюда проще всего вести контроль за горлом Белого моря, а также и восточным сектором Баренцева моря. Летом 1918 года побывали в Йоканьге интервенты Антанты, оставившие здесь после себя мрачную славу и страшные концентрационные лагеря для сторонников большевиков. После изгнания интервентов какое-то время в этом регионе практически царило безвластие. 22 июня 1941 года в Гремихе была заложена уже советская военно-морская база Йоканьгская, просуществовавшая до наших дней. Непосредственно город Островной был построен в 3 км от Гремихи.

По состоянию на 2008 год база в большей мере использовалась для отстоя списанных подводных лодок. Одновременно Гремиха является одним из мест хранения отработанного ядерного топлива подводных лодок Северного флота и единственным местом, где возможно производить перезарядку реакторов с жидкометаллическим теплоносителем, хотя ни одной АПЛ с таким реактором в составе флота уже нет. Есть надежда, что к 2020 году Гремиха будет очищена от ядерного топлива.

Ни автомобильного, ни железнодорожного сообщения с Островным нет и не было (хотя в 1950-е годы попытка дотянуть сюда Кольскую железную дорогу предпринималась). Пока что добраться до Островного можно либо теплоходом (до Мурманска около 15 часов хода), либо вертолётом. Когда-то сюда в зимнее время в исключительных случаях летал «кукурузник» Ан-2, приземлявшийся на лыжах на лёд замёрзшего озера Змееозеро. Летом для него невдалеке от городка расчищали грунтовую взлётно-посадочную полосу. Короткую, но «кукурузнику» хватало.

Автору статьи довелось побывать здесь в командировке лишь однажды в 1977 году. Пришли в Островной из Архангельска на теплоходе «Вацлав Боровский», на нём же через пару недель ушли в Мурманск. В те годы база функционировала в полную силу, но всё же в сравнении со своими аналогами выглядела бледно. Да и сам Островной — также. Дополняла впечатление погода: стоял сентябрь, но было ощущение холода, которое усугублял насквозь продувающий городок холодный ветер с Северного океана. Облик городка, можно сказать, типовой: ДОСы, школа, пара магазинов, Дом офицеров, хороший спорткомплекс с бассейном. Вокруг – неоглядная тундра, в которой можно увидеть стада пасущихся под надзором пастухов саами (здесь их было принято называть лопарями) оленей. Ходили местные байки, что мичманы с базы повадились охотиться на молодых оленят – в моде были пыжиковые шапки. В ответ пастухи охотились на мичманов.

Прощание адмирала

Запомнилось расставание с Островным. «Вацлав Боровский» имеет тут примерно часовую стоянку в рейсе Архангельск—Мурманск. Как только теплоход пришвартовался, мы загрузились на него, бросили свои вещи в каюту, вышли на верхнюю палубу и, стоя у борта, смотрели на покидаемый городок. В это время на причал выехали три легковых авто и следом уазик. Из головной машины вышел адмирал, за ним несколько офицеров разных рангов, далее человек пять матросов, которые сразу же начали под присмотром лейтенанта таскать по трапу на борт теплохода адмиральский багаж. Сам адмирал со свитой прошёл в капитанский салон теплохода. Подошло время отправления, но трап не убирали, гудков не давали. Примерно минут через 20—30 после назначенного времени выхода на трапе стали появляться раскрасневшиеся офицеры из адмиральского эскорта. Видно, что отвальная прошла на высоком уровне. Когда последний из них ступил на причал, трап сразу же убрали, и раздался длинный гудок. Офицеры оставались стоять на причале вдоль борта. Адмирал вышел на верхнюю палубу, помахал им, те взяли под козырёк, и судно сразу же тронулось.

Пока двигались внутри акватории гавани, можно ещё было видеть группу офицеров, оставшихся на причале. Как только вышли в открытое море, сильно задуло, и люди с верхней палубы поспешили внутрь судна. Я на какое-то время задержался наверху, где ещё оставался адмирал. Он ещё долго смотрел за корму теплохода в сторону уже с трудом различимого Островного. Окончательно замёрзнув на ветру, я отправился в нашу каюту, где у нас состоялась своя скромная отвальная. Утром мы покинули «Вацлав Воровский» в Мурманске.