Георгий Синяков спас более 3 000 пленных в концлагере

До того момента, как в «Литературной газете» в 1961 году был напечатан очерк «Егорушка» 0 судьбе летчицы Анны Егоровой, челябинцы даже не подозревали, какой замечательный человек живет в их городе. Если известный Шиндлер спас от смерти 1 200 евреев, то хирург Георгий Федорович Синяков спас более 3 000 пленных в концлагере в Кюстрине.

«ЛЕТАЮЩАЯ ВЕДЬМА»

Журналистам «Литературки» о докторе, спасшем ее в концлагере, рассказала Герой Советского Союза Анна Егорова. После того как ее самолет был сбит, раненую летчицу привезли в концлагерь. Фашисты гордились, что смогли сбить «летающую ведьму», на счету которой было 300 боевых вылетов. Тогда в сводках появилась информация, что Егоровой посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Никто даже и подумать не мог, что «Егорушка», как ее ласково называли солдаты, жива.

Интервью с летчицей было перепечатано многими зарубежными изданиями. Так о докторе узнал весь мир. А до того момента Синяков никому не рассказывал о своем фронтовом прошлом. Ни его пациенты, ни коллеги, ни семья не знали об испытаниях, выпавших на долю врача. Однажды какая-то чиновница даже сказала: «Какой он фронтовик? Он и на войне-то не был».

Его приемный сын Сергей Мирющенко вспоминал, что после выхода очерка отцу стали приходить письма из разных уголков мира с благодарностью, ему звонили, к нему приезжали спасенные им люди и его соратники по лагерному подполью. Они благодарили «чудесного русского доктора», как его называли в концлагере, плакали, смеялись, вспоминая, как он обводил вокруг пальца гитлеровцев. Оказывается, все эти годы его разыскивали друзья. Только тогда близкие Синякова узнали о его подвигах во время войны. Сам же доктор считал, что выполнял свой долг, и поговаривал: «Не в плену победа делалась».

НОМЕР 97625

Бывший выпускник Воронежского медицинского университета, хирург Георгий Синяков ушел на фронт в составе санитарного батальона Юго-Западного фронта 23 июня 1941 года. В начале октября под Киевом вблизи села Борщевка его подразделение попало в окружение, но молодой врач продолжал оказывать помощь раненым бойцам, пока под дулом пистолета немцы не приказали ему прекратить это «бесполезное дело».

Вначале его поместили в концлагерь в Борисполе, потом перевели в Дарницу. И наконец в 1942 году он оказался в международном лагере для военнопленных в Кюстрине, расположенном в 90 км от Берлина. Больше у него не было ни имени, ни фамилии, только номер — 97625.

Здесь содержались пленные со всей Европы. Условия были крайне тяжелыми, но хуже всех было тем, кто находился в советском секторе. Восемь фанерных бараков, в каждом из которых было по 250 человек, в том числе и больных, раненых, с ожогами, переломами, были изолированы не только от внешнего мира, но и от всего остального лагеря. Над пленными проводили медицинские эксперименты, за малейшие провинности этих и без того истощенных людей лишали пайка. Другим военнопленным продуктами и медикаментами помогал Красный Крест, но советское правительство с ним не сотрудничало.

Люди массово гибли от голода, болезней и ран. Медицинскую помощь им никто не оказывал, просто оставляли умирать. Поэтому не только пленные, но и местное начальство очень обрадовалось появлению доктора, так как гибель потенциальной бесплатной рабочей силы не входила в планы рейха.

ЭКЗАМЕН ДЛЯ РУССКОГО

Начальник лазарета фельдфебель Кошель решил устроить Синякову экзамен. Впрочем, он был заранее уверен, что русский врач гораздо хуже немецкого санитара и толку от него не будет. Кошель даже созвал «комиссию», состоявшую из пленных европейских врачей, чтобы те подтвердили несостоятельность русского хирурга, которому предстояло провести непростую операцию — резекцию желудка.

Изможденный, опухший от голода Синяков, несмотря на свое состояние, в течение нескольких часов работал уверенно и четко. При этом ассистировавшие ему врачи не могли сдержать дрожь в руках. После «экзамена» всем стало ясно, что больше никаких «проверок»» не будет. Квалификация доктора не вызывала сомнений.

После операции Кошель предложил Синякову отдохнуть до конца дня, но тот отказался, ведь его помощи ждали еще 1 500 раненых. Погрузившись в работу, он даже не заметил отсутствия наблюдателей. Почти сутки хирург простоял у операционного стола. Так было и в последующие дни. При этом Синяков находился в том же положении, что и другие узники, до тех пор пока ему не помог случай.

Сын одного из работников лагеря подавился косточкой, и она застряла у него в трахее. Действовать надо было быстро, и хирург справился с задачей. Мать ребенка встала перед спасителем на колени и даже поцеловала ему руку. С тех пор доктор стал получать дополнительный паек, ему разрешили свободно ходить по всей территории лагеря.

ИСКУССТВО УМИРАТЬ

Этим самым пайком Георгий Федорович распорядился по-своему: он отдавал его пациентам, а чтобы еды было больше, обменивал сало на картошку и хлеб. К доктору за помощью приходили и жители соседних деревень. От них он и узнавал о реальных событиях на фронте. К тому времени Синяков уже руководил подпольным лагерным комитетом — и делился информацией с пленными, тем самым поднимая им дух. Но, самое главное, он придумал, как устраивать побеги.

С помощью военного переводчика Гельмута Чахера, сочувствовавшего русским, Синяков и реализовывал свою схему.

Когда одному из больных якобы становилось хуже, доктор забирал его в лазарет. Он заранее обрабатывал раны пациента изобретенным им препаратом на основе рыбьего жира. После чего уже зажившие ранения внешне выглядели гноящимися. Вскоре больной «умирал», и его тело вместе с действительно умершими сбрасывали в ров за пределами лагеря. С наступлением сумерек «покойник» выбирался оттуда и, захватив в назначенном месте компас, немного еды и карту, на которой Чахер рисовал маршрут, бежал. Синяков учил пленных и «искусству» умирать: он рассказывал, как задержать дыхание, как биться в агонии — словом, как выглядеть мертвым. А чтобы у немцев не возникало желания проверить состояние больных, он переводил их в инфекционные бараки.

СПАСИТЕЛЬ

Однажды немцы решили получить информацию у раненого разведчика. Но он на допросах молчал. Тогда в лазарет, где лежал пленный, на соседнюю койку положили полностью забинтованного провокатора. Доктору стало известно об этом, и он вместе с югославским профессором Павле Трпинацем и тремя санитарами, один из которых знал азбуку Морзе, пришел в барак, якобы с обходом. Пока Синяков проводил осмотр провокатора, громко задавая ему вопросы, санитар отстукивал по руке разведчика: «Рядом лежит провокатор». Раненый показал, что понял.

Позже в течение длительного времени Синяков прятал в лазарете и успешно вылечил 16 советских летчиков. Как раз тогда к нему попала и Анна Егорова. Ее ждала публичная казнь, но вначале от нее хотели получить информацию. Летчицу тщательно охраняли, но врачам — Синякову и Трпинацу — доступ к раненой был открыт. Спасая Анну, доктор использовал свой сценарий «воскрешения из мертвых». Раны от ожога затягивались, но внешне казалось, что женщина гниет заживо. Когда Анна восстановилась от ранений, ей устроили побег.

В 1945 году, когда Кюстрин был взят и советская армия находилась в нескольких километрах от лагеря, немцы в спешном порядке разделили всех узников натри части. Первую отправили вглубь Германии, вторую — пешком через Одер, а 3 000 раненых и больных собирались уничтожить. Синякову обещали сохранить жизнь. Но ему удалось убедить лагерное начальство не убивать пленных.

Когда до лагеря добралась танковая группа майора Ильина, Синяков в экстренно организованном им госпитале несколько суток оперировал раненых танкистов.

В те дни он спас еще 70 жизней. День Победы Георгий Федорович встретил в Берлине и даже расписался на стене Рейхстага. После войны переехал из родного Воронежа в Челябинск, где работал хирургом и преподавал в мединституте.

Умер доктор Синяков в 1978 году в возрасте 74 лет.