Екатерина II – немецкая принцесса на императорском троне

Период правления Екатерины II называют золотым веком дворянства. Но в истории не всё так однозначно…

Морозным утром 12 февраля 1744 года к шлагбауму, стоящему на границе России и Курляндии, подкатила карета. В ней находились две женщины. Одной из путешественниц была 14-летняя девочка с выразительными черными глазами на миловидном продолговатом лице, которое немного портил крупный подбородок. Близкие звали девочку Фике – уменьшительное от официального «принцесса София Фредерика Августа фон Ангальт-Цербстунд Дорнбург». Русская императрица Елизавета Петровна выбрала ее в невесты своему племяннику – цесаревичу Петру Федоровичу – и вызвала в Россию. Новоявленную невесту сопровождала мать, Иоганна 1 Елизавета, энергичная дама с надменным выражением лица. Обе женщины были замотаны во множество шалей и пледов, спасаясь от местных холодов. Дам встречал эскадрон русских кирасир – ражие усачи в напудренных париках, резко контрастировавших с раскрасневшимися от мороза лицами, в белых лосинах, высоких ботфортах и черных треуголках с султанами. Всадники как влитые сидели на огромных конях и, казалось, совсем не замечали мороза. Полковник Тимофей Вожаков приветствовал женщин по-немецки, а поручик Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен (это его имя потом использует писатель Рудольф Эрих Распе в своих рассказах) отдал приказ «На караул!». Под лязг вытаскиваемых из ножен палашей визитерш укутали в роскошные шубы, присланные самой императрицей, а потом карета тронулась, сопровождаемая эскортом кирасир. Фике пристально вглядывалась в снежные просторы неведомой страны, где ей предстояло стать императрицей Екатериной Великой.

БРАЧНЫЙ ПРОЕКТ

Фике родилась 2 мая 1729 года в Штеттине. (Сейчас это польский город на границе с Германией.) Ее отец Кристиан Август, несмотря на пышный титул, был захудалым немецким князем и заурядным прусским генералом. Служба не позволяла ему уделять достаточного внимания семье. Мать дочерью тоже почти не занималась. Во многом предоставленная сама себе, Фике росла резвой, задорной девчонкой, запросто гонявшей по улицам с местными мальчишками. Жизнь ее протекала в спартанской обстановке: родителям вечно не хватало денег. Тем не менее Фике удалось получить неплохое домашнее образование. Она обучалась французскому итальянскому и английскому языкам, танцам, музыке, истории и географии. Надо сказать, что Иоганна Елизавета, мать Фике, прилагала массу усилий к тому, чтобы выгодно выдать замуж своих дочерей. А брак с наследником российского престола был отличным вариантом! В свою очередь, русская императрица Елизавета Петровна тоже сочла, что Фике будет хорошей партией для ее племянника, цесаревича Петра, который вообще-то приходился Фике троюродным братом. Добавим, что сильную заинтересованность в данном браке проявлял прусский король Фридрих II, рассчитывавший, что став цесаревной, Фике будет его ставленницей при петербургском дворе.

МУЖ И ЖЕНА

У Петра Федоровича поначалу сложились с невестой, ставшей в православии Екатериной Алексеевной, дружеские отношения. Но вскоре цесаревич потерял к ней интерес – она казалась ему занудой. Петр же в глазах Екатерины выглядел недоразвитым шалопаем – умная девушка, усердно изучавшая античную классику и труды энциклопедистов-просветителей, видела в Петре лишь ступень к трону. Впрочем, и после неприятной для обоих свадьбы, произошедшей в 1745 году, между молодоженами сохранялись лояльные отношения. Екатерина терпела  ребячество мужа, хотя и упрекала его в том, что он любит играть в солдатики и проказничать с караульными и лакеями. Петр же ценил ум своей жены, советовался с ней и называл «госпожой Подмогой». Через девять лет после свадьбы у них родился сын Павел, которого Елизавета Петровна сразу забрала к себе.

Сын не укрепил брак, а ход событий только увеличивал трещину между супругами. Петр всё больше занимался делами Голштинии – германского герцогства, которым правили его предки по отцовской линии: эти земли были захвачены Данией, и цесаревич мечтал освободить их от датского владычества. В Петербурге к голштинскому патриотизму Петра отнеслись враждебно. Правда, Елизавета разрешила ему выписать отряд голштинских солдат, составивших гарнизон потешной крепости Петерштадт в Ораниенбауме. Всё свободное время Петр стал проводить там. И вот что важно: он сразу же прекратил играть в солдатики, получив, наконец, возможность проводить настоящие маневры. Новые товарищи – немецкие офицеры – укрепили в нем почитание Фридриха II и прусских порядков.

Однако в 1756 году началась победоносная, но абсолютно ненужная России война с Пруссией. Петр открыто выступил против нее. Это вызвало скандал. Добавим, что при дворе и особенно в гвардии, которую он высокомерно называл «янычарами», Петра не любили. Да и сам Петр пренебрегал русскими обычаями, неподобающе вел себя в церкви, не соблюдал посты. Елизавета стала подумывать о передаче престола внуку Павлу, но в 1756 году скончалась. И вот цесаревич стал императором Петром III.

Екатерина прекрасно понимала шаткость его положения. Опасность почуял и сам Петр. Отношения между супругами окончательно испортились, Петр грозил, что разведется, а однажды во время обеда в присутствии послов крикнул Екатерине: «Дура!». Он даже приказал ее арестовать, но герцог Георг, дядя императора, убедил Петра отозвать этот приказ.

«ВСЕНАРОДНОЕ ПРИЗВАНИЕ»

Незадолго до смерти Елизаветы вокруг Екатерины сгруппировались заговорщики, возглавляемые братьями Орловыми, мечтавшие свергнуть Петра. Они хотели совершить переворот в конце июля 1762 года, однако 8 июля был арестован один из офицеров – участников заговора. Орловы испугались и решили ускорить события, в то время как Петр III беспечно проводил время в Ораниенбауме.

В ночь на 9 июля один из братьев Орловых, Алексей, прискакал к Екатерине в Петергоф. Он заставил ее поехать в Петербург, облачиться в Преображенский мундир и предстать перед полками. Увидев Екатерину в таком  виде, солдаты закричали: «Виват!», а затем ей, как «всенародно призванной Императрице», присягнули Сенат и Синод. Конечно, Екатерина не имела никаких прав на корону: по закону власть должна была перейти к Павлу, сыну Петра и Екатерины. Да и восторженные крики солдат нельзя считать «всенародным призванием».

КОНЕЦ ИМПЕРАТОРА

Утром 9 июля Петр III прибыл в Петергоф. Узнав о перевороте, он растерялся и вскоре подписал отречение от престола с условием, что ему дадут выехать в Голштинию. На это Екатерина вроде бы согласилась. Под конвоем Петра увезли в село Ропша, где он якобы должен был дожидаться выезда.

Но уехать ему не дали. 14 июля Екатерина получила из Ропши письмо от Алексея Орлова: «Урод наш занемог и охватила его нечаянная колика, и я опасаюсь, чтобы он не умер сегодняшней ночью, но больше опасаюсь, чтобы не ожил». На это Екатерина сказала: «Самое лучшее, если бы он умер. Естественно, как умирают все…» А уже 16 июля из Ропши в Петербург примчался вахмистр Григорий Потемкин (будущий любимец Екатерины и ее ближайший соратник). Он передал Екатерине вторую записку от Орлова, в которой говорилось, что между Петром и князем Федором Барятинским разгорелся спор который перерос в стычку, закончившуюся смертью бывшего императора. Вскоре о кончине Петра объявили официально, правда, в качестве при- А чины смерти указали «геморроидальную колику».

Тело с посиневшим лицом и замотанной шарфом шеей (удушение? рана? – это так и осталось неизвестным) выставили в Александро-Невской лавре. В естественную смерть никто не верил, тем более что Екатерина не присутствовала на церемонии прощания. Но призрак Петра еще долго являлся императрице в лице множества самозванцев, главный из которых – Емельян Пугачев.

ПРОСВЕТИТЕЛЬНИЦА?

После коронации в Москве (3 октября 1762 года) Екатерина II заявила о своем стремлении править по принципам европейских просветителей. Однако слова эти не соответствовали ее реальной политике. Просветители утверждали, что каждый человек рождается свободным, выступали за равенство всех людей и устранение деспотизма. При Екатерине же происходило ровно обратное: росло сословное неравенство из-за всё новых привилегий, которые получало дворянство, в то время как крестьянство низводилось до рабского состояния. Именно в ее царствование широчайшее распространение получила торговля крепостными. Крестьяне оказались в безраздельной власти помещиков, которые разве что не имели права убивать своих крепостных.

Екатерина старалась всячески угождать дворянству, ведь она понимала, что положение ее неустойчиво из-за того, что у нее не было формального права занимать престол. Ведь сразу же после «всенародного призвания» пошли пересуды, что во дворце сидит немка, у которой нет ни капли русской крови. Уже в 1764 году было раскрыто целых три заговора против новой царицы Поэтому Екатерина и старалась как можно меньше раздражать высший слой общества, а в годы Пугачевского бунта (1773-1775) даже объявила себя «казанской помещицей», демонстрируя тем самым полное единение с крепостниками. Апофеозом всего этого стала «Грамота на права, вольности и преимущества благородного дворянства» 1785 года, которая значительно расширила привилегии, дарованные манифестом Петра III.

ЛИХОИМСТВО И ФАВОРИТЫ

Безусловно, и до Екатерины II взяточничество и казнокрадство были распространены в России. Но при ней все эти безобразия приобрели огромный размах. Сама императрица была, как говорится, в курсе – недаром одним из ее первых манифестов был «Манифест о лихоимстве». Однако манифестами и указами все и ограничилось. Более суровые  меры Екатерина применять не отважилась, чтобы, опять же, не раздражать дворянское сословие. Неотъемлемой частью этого самого лихоимства стало фаворитство. Конечно, Россия не являлась здесь каким-то позорным исключением – в те времена фавориты и фаворитки заправляли делами при многих дворах. Однако в России любимцы императрицы влияли на принятие важнейших государственных решений. И то, что в одном случае такое влияние оказывал, например Григорий Потемкин – выдающийся деятель, много сделавший для России, а в другом – Платон Зубов, только подчеркивает ущербность ситуации. Не говоря уже о том, что фавориты вовсю пользовались щедротами императрицы в виде огромных имений и сотен тысяч крепостных, а то и сами залезали в казну. Разорение, одним словом.

ЗОЛОТОЙ ВЕК

Разумеется, во время царствования Екатерины II, далеко не всё выглядело так мрачно. Свободы, дарованные дворянству укрепили в русском обществе понятие личного достоинства, появились люди, готовые отстаивать собственную точку зрения, зародилась великолепная дворянская культура. Императрица всегда отличалась умением подбирать себе соратников, не боясь людей ярких и талантливых. Именно поэтому в екатерининское время возникла целая плеяда выдающихся государственных деятелей, дипломатов и полководцев. Это тот же Григорий Потемкин, будущий канцлер Андрей Безбородко, много лет руководивший внешней политикой, фельдмаршал Петр Румянцев и полководец Александр Суворов. Недаром самой блистательной стороной царствования Екатерины II можно считать международные и военные дела, а такие названия, как Очаков, Измаил, Рымник, Чесма навсегда стали символами русской воинской славы.

Однако революция во Франции, случившаяся в 1789 году, заставила Екатерину позабыть о своем «свободомыслии». Она стала инициатором первых антифранцузских коалиций и обрушилась на собственных вольнодумцев (в 1790 году арестован писатель Александр Радищев,, в 1792 году – Николай Новиков, просветитель, журналист и издатель). Ситуация осложнялась плохими отношениями, которые были у императрицы с сыном Павлом, ненавидевшим мать и боготворившим загубленного ею отца. Екатерина даже задумала передать престол, минуя Павла, старшему внуку Александру. Но не успела – 17 ноября 1796 года она умерла от инсульта.

Взойдя на престол, Павел I пообещал, что будет править железной рукой. И стал выполнять обещание. Но дворянству такое правление пришлась не по нраву, и Павел пал от рук заговорщиков. Следующий император Александр I, заверил, что «теперь всё будет, как при бабушке». И правильно сделал – дворяне еще долго вспоминали царствование Екатерины II, как свой золотой век.