Бирон – курляндский выскочка

Пушкин писал о фаворите императрицы Анны Иоанновны – Эрнсте Иоганне Бироне: «Он имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа». Надо полагать, великий поэт был в чем-то прав, ведь время действительно было сложное, но все же искать светлые стороны в натуре этого временщика – тоже дело не самое простое.

Внук конюха?

Родился Бирон 23 ноября 1690 года на мызе Калнцеем, в герцогстве Курляндия и Семигалия (ныне Калнциемс, Латвия). Эрнст Иоганн был единственным из сыновей, кого отец отправил учиться в Кенигсбергский университет. Однако там молодой человек больше времени проводил за карточными играми, нежели приобщался к наукам. Сохранилось письмо, в котором Бирон оправдывался, как случилось, что в пьяном виде он убил часового. Вместе с тем нельзя сказать, что господствовавшие в Кенигсбергском университете веяния свободомыслия совсем его не коснулись. Через много лет, уже будучи регентом, он прекратил целый ряд судебных процессов, касавшихся колдовства, и вообще в противоположность императрице Анне был чужд суеверия и религиозной нетерпимости.

По подлинным документам, происходил будущий фаворит из дворянского рода Бюренов, далеко не старинного и к тому же небогатого. В XVI и XVII веках его представители отличались на военной службе в Курляндии и Польше и роднились с немецкими дворянами. Среди них было немало заядлых дуэлянтов. Так что бытовавшее в отечественной литературе мнение об очень низком происхождении Бирона, род которого начинался с его деда, будто бы служившего конюхом у курляндского герцога, видимо, не совсем правильное.

Начало карьеры

В 1718 году благодаря стараниям влиятельного курляндского дворянина Кайзерлинга Эрнст Иоганн получил должность при дворе герцогини Курляндской Анны. Вскоре, однако, место было потеряно из-за столкновения с Петром Михайловичем Бестужевым-Рюминым, управляющим имениями герцогини. Существует мнение, что оба они были любовниками этой дамы. Спустя шесть лет благодаря все тому же Кайзерлингу Бирон вновь оказался при дворе Анны и более с ней уже не расставался.

В этот период своей жизни Эрнст Иоганн из суетного честолюбия сменил свою настоящую фамилию Бюрен на именитую Бирон и стал намекать на свое родство с этой аристократической французской семьей. Французские Бироны, узнав об этом, смеялись над курляндским выскочкой, но не протестовали. Особенно после того как со вступлением его возлюбленной на российский престол неродовитый Бюрен-Бирон чуть ли не в одночасье стал первым человеком в могущественной православной Российской империи.

Бироновщина

Верховный Тайный совет, предложив в 1730 году герцогине Анне русскую императорскую корону, в числе своих «кондиций» поставил и условие: не брать Бирона с собой. Тот действительно какое-то время оставался в Митаве, но через некоторое время, к общему неудовольствию, все-таки появился в Москве, где уже в день коронации был пожалован обер-камергером, графом Российской империи и кавалером ордена Святого апостола Андрея Первозванного.

В скором времени Бирон становится главой кабинета министров и герцогом Курляндским. Первые три года Бирон почти не вмешивался в правление империей, поскольку о делах государственных понятия не имел. Он предпочитал играть в карты и заниматься своими любимыми лошадьми. Привязанность к этим грациозным животным доходила у него до смешного. Австрийский посол в России барон Карл Генрих фон Остейн едко заметил: «Когда он говорит о лошадях, то говорит как человек, когда же он говорит о людях или с людьми, то выражается как лошадь».

Со временем Бирон почувствовал вкус власти. Правление его получило в народе название «бироновщина». Он был ненавидим народом, но нередко ему приписывали деяния других выходцев из Германии и Курляндии – таких как Остерман, Миних, Левенвольде, Менгден и пр. Обладая огромным влиянием на императрицу Анну Иоанновну, он готов был вмешиваться буквально во все придворные дела, покровительствуя при этом выходцам из Германии и Курляндии. Временщик сурово преследовал всех своих противников, в том числе представителей многих исконно русских знатных фамилий. В 1739 году он способствовал вторичному осуждению и казни князей Долгоруких и сыграл решающую роль в вынесении смертного приговора Артемию Волынскому, хотя какое-то время поддерживал того против Остермана. Анна Иоанновна исполняла все прихоти фаворита, жаловала тех, кого он жаловал, преследовала тех, кого он ненавидел, и нередко, обливаясь слезами, подписывала смертные приговоры людям невинным, творя все это лишь в угождение Бирону.

Ненависть к русским

Учрежденная Бироном и императрицей Тайная канцелярия, преемница Преображенского приказа петровской эпохи, была завалена политическими доносами и делами. Никто не мог считать себя защищенным от «слова и дела» – фразы, с которой обыкновенно начиналась процедура доноса и следствия. Мелкая житейская вражда, жажда мести, низкое корыстолюбие легко могли привести всякого человека в тюрьму, где его ожидали жестокие пытки.

Историки, стремящиеся быть максимально объективными к курляндскому выскочке, отмечают, что государством тогда действительно управляли министры иностранного происхождения, Миних и Остерман, но они были выдвинуты еще Петром Великим, усвоили его традиции и действовали в интересах России.

К тому же с Бироном их разделяла непримиримая вражда. Президенты большинства коллегий, как и большинство сенаторов, были все-таки русскими. Много иностранцев было в армии и среди дипломатов, но их там много было и при Петре I. Бирон был крайне невысокого мнения о русских и этого не скрывал. Само слово «русский» в его устах часто звучало почти как ругательство. Между тем столь осведомленная свидетельница, как леди Рондо – жена английского резидента при русском дворе, – отмечала у него желание не раздражать русских неуважением к их обрядам.

Регентство и ссылка

В 1739 году, стремясь укрепить положение своей семьи, Бирон попытался женить своего старшего сына Петра на принцессе Анне Леопольдовне, но в начинании этом успеха не имел. В октябре 1740-го, за день до своей смерти, императрица Анна Иоанновна объявила Бирона регентом до совершеннолетия Иоанна VI. Сделавшись регентом, он, ища популярности среди русского общества, стал добросовестно заниматься делами. Однако между ним и родителями Иоанна VI начались недоразумения. Был открыт заговор, имевший целью устранить регента и поставить на его место принца Антона Ульриха Брауншвейгского или его супругу. Не подлежало сомнению, что принц имел связи с заговорщиками. Бирон апеллировал к собранию кабинета, сената и генералитета, которое единогласно встало на его сторону. Отцу императора пришлось публично выслушать крайне резкое замечание от начальника Тайной канцелярии Андрея Ивановича Ушакова. Между тем матери императора, Анне Леопольдовне, предложил свои услуги старый фельдмаршал граф Миних, который в ночь на 9 ноября арестовал Бирона с его женой. Тот был предан суду, и ему было поставлено в вину, по меткому замечанию французского посланника Шетарди, даже то, что он принимал награды и подарки от Анны Иоанновны.

Бирона приговорили к смертной казни, но Анна Леопольдовна, как правительница государства, помиловала его. Бывшего герцога Курляндского отправили из Шлиссельбурга в ссылку в Пелым, где он впал в мрачное состояние духа и стал готовиться к смерти. Однако Елизавета Петровна, вступив на трон, перевела его в Ярославль. Там он написал государыне записку, в которой оправдывался в возведенных на него обвинениях, в том числе в захвате регентства. Петр III вызвал Бирона в Петербург, возвратил ему все ордена и знаки отличия, но не вернул герцогство Курляндское, которое планировал пожаловать своему дяде, герцогу Георгу Голштинскому. Затем уже Екатерина II восстановила бывшего временщика на курляндском герцогском троне, заручившись его полной лояльностью к России. Там он не поладил с местным дворянством и отказался от власти в пользу своего сына Петра. 28 декабря 1772 года Эрнст Иоганн Бирон умер в Митавском дворце будучи 82 лет от роду.