205 лет Михаилу Лермонтову – как погиб великий поэт

205 лет назад родился один из самых резких и злых русских поэтов Михаил Лермонтов. Видано ли — в своем знаменитом стихотворении «На смерть поэта» он фактически обвинил в гибели Александра Пушкина самого царя Николая I, который якобы имел виды на Наталью Гончарову. За это отправился сначала в тюрьму, а потом и в «штрафбат», воевавший на Кавказе. Сам Лермонтов также погиб на дуэли. В 26 лет. Вот только он, можно сказать, сам по жизни провоцировал будущего своего карателя Николая Мартынова.

Насмехался над этим офицером всеми возможными способами еще со времен юнкерской школы в Петергофе. Вообще Михаил Юрьевич отличался злым языком, дерзким поведением, нахальностью, замешенной на комплексах. Но ведь любим мы его не за это. Хотя… и за это!

Его уважают все кавказцы

Лермонтов во взрослом возрасте оказался на Кавказе не по своей инициативе. Но причины были веские: на войну с непокорными горцами тогда ссылали проштрафившихся офицеров; да и вообще Лермонтов был действующим поручиком, а потому мог быть призван на войну в любой момент.

Его военная храбрость была непомерна — не зря его до сих пор уважают чеченцы и черкесы, кабардинцы и лезгины, а в Грозном, кстати, есть драматический театр им. М. Ю.Лермонтова. Но гражданская смелость была не менее значимой и куда более рискованной в плане если не жизни, то карьеры. На тот момент эта субстанция была, к слову, комплексной, как обед.

Кто был на Кавказе, тот понимает, о чем писал поэт:

Вдали я видел сквозь туман,
В снегах, горящих, как алмаз,
Седой незыблемый Кавказ.
И было сердцу моему
Легко, не знаю почему.
Мне тайный голос говорил,
Что некогда и я там жил,
И стало в памяти моей
Прошедшее ясней, ясней.
Поэт вписался за поэта!

Без этой гражданской смелости Лермонтов мог не очутиться на Кавказе. Мы бы лишились многих блестящих произведений из кавказского цикла, зато поэт и прозаик прожил бы долгую жизнь, наплодил детей, отрастил пузико, возможно, счастлив оказался в итоге. Но не только история не терпит сослагательного наклонения, но и Михаил Юрьевич. Ведь он был мистик, визионер, фаталист, верил в судьбу, ее предопределенность. И задолго до своей смерти, если можно употреблять термин «задолго» про человека, ушедшего из жизни в 26 лет, пишет рассказ «Фаталист», где главный герой, выпив французского вина, находясь в окружении таких же, желая доказать фатум, стрелял себе в висок из револьвера. И каждый раз была осечка. И говорил: «Не судьба мне сегодня умереть». А ночью его зарубил шашкой казак, находившийся в состоянии Delirium tremens. Лермонтов верил, точнее, был убежден, что погибнет не старым. Не раз об этом говорил и писал. Так и получилось.

Но не случайно в сонме великих поэтов Пушкин и Лермонтов идут почти как Маркс и Энгельс. Тандемом. Гражданская смелость поэта выразилась в вулканическом протестном стихотворении «На смерть поэта» после гибели на дуэли Александра Пушкина. Тогда «нашего всего» откровенно травили в высшем обществе, устроили ему настоящий буллинг, если говорить понятными словами. Пушкин был в долгах, а жена Наталья Гончарова вроде как крутила хвост на тусовках, высокопоставленных фуршетах и прочих кофе-брейках. Якобы и на это указывают воспоминания современников, волочился за ней не только вынужденный пассивный гомо….лист Дантес, но и сам император Николай, которого за жесткость прозвали Палкиным. Анонимные письма, в которых, если говорить великосветским языком, Пушкина называли «рогатым козлом», вынудили еще одного русского резкого и злого
поэта требовать вооруженной сатисфакции. Пушкин в итоге был убит на дуэли поданным Франции, который, предположительно, в ходе поединка мухлевал, ибо был пододет в прототип современного бронежилета.

Ленинград, простите, Санкт-Петербург —город маленький. Тогда, в первой половине позапрошлого века особенно. Лермонтов, восхищавшийся творчеством и личностью Пушкина, потому прекрасно знал, как страдал поэт перед самой смертью. Муки ревности, насмешливые эпиграммы по адресу, шепоты в модных салонах, где собираются богатые самцы и светские львицы — все это больно, очень больно. Михаил Юрьевич посчитал, что Пушкина фактически убили: довели-затравили, спровоцировали, нагадили в душу и поставили под пистолет калибра 12 мм французской (!) фирмы Le Page. И все это сделало дурацкое так называемое высшее общество, которым заправлял сам царь. И в самом великом своем стихотворении герой того времени отхлестывает наотмашь, как непослушную лошадь, это сборище мелких сплетников, высокопоставленных развратников, распущенных дам, пресыщенных гнойников на теле страны:

Погиб поэт! — невольник чести — Пал, оклеветанный молвой, С свинцом в груди и жаждой мести, Поникнув гордой головой!.. Не вынесла душа поэта Позора мелочных обид, Восстал он против мнений света Один, как прежде… и убит!

Зачем от мирных нег и дружбы простодушной Вступил он в этот свет, завистливый и душный Для сердца вольного и пламенных страстей? Зачем он руку дал клеветникам ничтожным, Зачем поверил он словам и ласкам ложным, Он, с юных лет постигнувший людей?..

А вы, надменные потомки Известной подлостью прославленных отцов, Пятою рабскою поправшие обломки Игрою счастия обиженных родов! Вы, жадною толпой стоящие у трона, Свободы, Гения и Славы палачи! Таитесь вы под сению закона, Пред вами суд и правда — всё молчи!.. Но есть и божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждет; Он не доступен звону злата, И мысли и дела он знает наперед.

По законам военного времени

О, что тут началось после выхода стихотворения в 1837 году! То есть как выхода? Впервые официально оно было опубликовано в 1852 году, много лет спустя после смерти Лермонтова. А тогда переписывалось от руки и гуляло по салонам. Натуральный самиздат. Естественно, такие вещи быстро попадают в руки и под очи компетентных органов. Они и донесли стих до царя. Николай был взбешен. Как говорят исследователи литературы, прежде всего тем, что вольнодумные вирши позволяет себе действующий военнослужащий. Это как если бы сейчас офицер Росгвардии в эпистолярном жанре усомнился в правильности разгона мирных митингов оппозиции. Глава ведомства Золотов тоже был бы недоволен. А император был также действующим военным, главнокомандующим. Он воспринял сочные намеки Лермонтова как нарушение воинской присяги. Наказание также было соответствующим — практически по законам военного времени: поэт угодил в тюрьму, а именно на армейскую гауптвахту, а потом был сослан в Нижегородский драгунский полк, базировавшийся в Грузии и ведший перманентную войну с, как сказали бы сейчас, народами Северного Кавказа. Конкретнее и яснее — с чеченцами, дагестанцами, черкесами и лезгинами. Кстати, само уголовное преследование Лермонтова дословно и официально называлось так: «Дело о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии гусарского полка Лермонтовым, и о распространении оных губернским секретарем Раевским». И вот Лермонтов в том же 1837 году оказывается на Кавказе:

Я счастлив был с вами, ущелия гор, Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас. Там видел я пару божественных глаз; И сердце лепечет, воспомня тот взор: Люблю я Кавказ!..

Любовь с первого 1830 года

Да, так бывает в жизни: Лермонтов постоянно подвергался в этих горах смертельной опасности, но влюбился в них, влюбился так, как может поэт, влюбился до создания гениальной поэмы «Мцыри». А вот приведенные чуть выше строки написаны им еще в 1830 году, когда бабушка (Михаил Юрьевич рано лишился матери) возила его, подростка, на лечение в Кисловодск. Именно тогда он столкнулся первый раз с Кавказом, именно в Кисловодске будут развиваться события в его главной литературной повести «Княжна Мери». Те «божественные глаза», о которых идет речь в стихотворении «Кавказ», наверняка были черными. «Черные глаза, черные глаза… Вспоминаю-умираю, черные глаза!» Но это что-то из современности, но Михаил Юрьевич подписался бы. Тем более у него есть такие строки в стихотворении «Кинжал» и про кинжал, собственно:

И черные глаза, остановись на мне,
Исполнены таинственной печали,
Как сталь твоя при трепетном огне,
То вдруг тускнели, то сверкали.

Однако несмотря на всю любовь к краю, к горцам и их обычаям и обрядам, да и женщинам, Лермонтов был русским офицером, изумительным воином, который не щадил врагов империи, даже если их можно было модно назвать борцами за независимость. Известно, что на его счету несколько жизней горцев, погибших как от поэтической пули, так и прозаической сабли. Такова война, а не жизнь. При этом поэт во время тех боевых действий сильно зауважал горцев за батальные достижения: так и появилась его знаменитая «Казачья колыбельная» со словами опять-таки про холодное оружие и тогдашнего представителя нынешнего 95-го региона Российской Федерации:

По камням струится Терек,
Плещет мутный вал;
Злой чечен ползет на берег,
Точит свой кинжал;
Но отец твой старый воин,
Закален в бою:
Спи, малютка, будь спокоен,
Баюшки-баю.

Мартынов, убивший Печорина

Теперь к дуэли. Роковой. И тут такое слово не формальность. Рок и фатум были настолько приручены, прикормлены поэтом и писателем, что не могли не отразиться на нем самом. «Тройка, семерка, туз», как говорится, и это в «Княгине Лиговской», где только очерчивался, нарождался настоящий, стоящий, демонический образ Григория Печорина, человека с позиции наших учителей литературы «лишнего» для общества (любого), а с высоты чистого эгоизма — человека не от мира сего, закопанного в ямы идеалов страстей и высоту отречения от них. Лермонтов — точно не Печорин. Но он понимал, потому что им обладал тот несокрушимый дух героя того времени, он соболезновал потери чувства любви героя, той потери любви ко всему, при которой жизнь лишь набор завтраков, сражений, угрюмого секса, да вбития шпор в несчастные бока лошади. Это не онегинский сплин, ведь Печорин не пижон, — это тоска по любимой идеальной женщине-родине-маме, — и это страшно, это край.

Николай Мартынов, да… Именно его сестра Наталья якобы была прототипом княжны Мери. Опять к современному: «Мери-Мери, никому теперь она не верит, Мери…» Популярная песня середины 90-х, Пугачева ее круто артикулировала. Это ж по мотивам повести Лермонтова. Был ли у Лермонтова с Натальей роман, особо не зафиксировано в истории. Вряд ли так что. Ведь история, а не мы, знает все и всех. Хотя сейчас можно в «Живом журнале» натолкнуться на «сведения», что Наталья Мартынова была беременна от Лермонтова.

С Мартыновым Лермонтов оказался еще в самой юности в одной юнкерской школе, располагавшейся в Петергофе. Их отношения — точно странные: то дружили, то менжевались. Поэт был вхож в его дом. Отсюда слухи про сестру. Известно, что Николай был большим поклонником творчества Лермонтова. Восхищался им. Однако по каким-то причинам Михаилу Юрьевичу как воздух был необходим вечный стеб над однокашником. Стеб не добрый: говоря внятным и прочным языком — наш герой нарывался, выё… ся провоцировал товарища. Что это было? На кой? Исследователи биографии Лермонтова выдвигают версию о том, что поэт завидовал стати и видности Мартынова, потому что сам был маленького роста, колченогий, с той врожденной болезненностью, столь свойственной столбовым дворянам. Лермонтов боролся с этим физически так, что Рокки Бальбоа позавидовал бы: бесконечная верховая езда, плавание, греко-римская борьба, многочасовое фехтование, стрельба из всех положений. Он стал железным человеком. Но морально свои комплексы поэт так и не поборол: нападки на Мартынова продолжались, и были ведь не только едки они, но талантливы же! Талантливый человек талантлив во всем — и во зле. И ведь на самом деле, Лермонтов и Мартынов были Alter ego, и в Петергофе судьба их развела от дуэли за счет терпения и великодушия второго. Но мы же помним, что без фатума в нашем рассказе никуда. Случай все равно свел их для тотальной развязки отношений. Как написал Антон Чехов, «само провидение указало им на дуэль».

Гора Машук, нависающая над вечно курортным Пятигорском. Там 15 июля 1841 года стрелялись Лермонтов и Мартынов. Если это важно — то во вторник. Как они там оказались опять вместе? Мартынов, в то время уже отставной майор, был на отдыхе. Лермонтов в увольнении. А Пятигорск был центром притяжения тогдашней военной молодежи: и барышни там имелись, и классные заведения общепита, а главное, статусные светские салоны — высшее общество. Позже на уголовном суде (ведь дуэли были запрещены) Николай показал: мол, Лермонтов не упускал случая говорить в мой адрес колкости, насмехался зло… Зная предысторию отношений двух вояк, в это верится легко. Секундант Мартынова Глебов говорит о том же (показания здесь — Военно-судное дело; ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, №16, л. 36): «Поводом к этой дуэли были насмешки со стороны Лермонтова на счет Мартынова, который, как говорил мне, предупреждал несколько раз Лермонтова.. .»; а секундант Васильчиков показал: «О причине дуэли знаю только, что в воскресенье 13-го июля поручик Лермонтов обидел майора Мартынова насмешливыми словами; при ком это было, и кто слышал сию ссору, не знаю». А вот что точно, родом еще из Петергофа, Лермонтов придумал своему травленому зверю прозвище — Мартыш, тем более совсем рядом с их войсковой частью номер такой-то было и есть до сих пор село Мартышкино. В Пятигорске это прозвище
прозвучало опять.

Но есть еще неофициальные сведения о том, что конкретно вывело из себя Мартынова, и тут опять речь про кинжал. На вечеринке у генеральши Верзилиной в то самое воскресенье, за день до дуэли, Лермонтов якобы зло пошутил на счет петергофского товарища: «montagnard au grand poignard» («горец с большим кинжалом»). А дело в том, что как сейчас некоторые мужчины выбирают себе большой джип при некоторых проблемах с длиной главного достоинства, то в то время носили несуразно большие предметы холодного оружия на поясе. Мартынов же носил черкеску и просто огромнейший кинжал. Как мимо такого сочетания мог пройти эпиграммщик Лермонтов?..То-то и оно… Якобы Мартынов сказал тогда антагонисту: «Я бы простил как всегда — но это сказано при дамах». Дамы-то всегда во всем виноваты. Тем паче, были версии о том, что истинная причина дуэли — самцовый спор то ли из-за дочки генеральши Верзилиной, то ли из-за девицы по фамилии Клингенберг. Из той же тусы.

Пистолетная схватка закончилась в пользу Мартынова: Лермонтов был убит мгновенно, пуля прошила грудь насквозь. Всё это было глупо, безумно глупо. Хотя, наверное, раз мы в этой истории становимся с главным героем настоящими фаталистами, то сочтем все закономерным. Кажется, что Мартынов тогда убил не Лермонтова — Печорина, который все время сам хотел погибнуть, но не получалось. Именно Григорий все время провоцировал людей, в том числе близких ему, ничем не провинившихся. Но демоническая сущность не давала вечного покоя и после дуэлей. Но опять подчеркну — Лермонтов не Печорин, не такой, тоньше и ранимей, мнительней и отзывчивей, талантливее и ближе к богу, чем к рогастому.

…И вот погиб поэт, невольник странных комплексов, неутомимого бахвальства, мерзлого одиночества. Не так, как Пушкин. Точнее, не по тем причинам. Но точно — Михаил Юрьевич и Александр Сергеевич похожи, и здесь уже сравнения с Марксом и Энгельсом неуместны. Они похожи — русские люди с европейским образованием, поэты по моде «серебряного века» простоватые (и слава богу), чуткие к боли родины, отчаянные влюбчивые гениальные парни, не отдавшие честь никому.