Запутанное дело «Промпартии» – как в СССР инженеры заговор устроили

Дело «Промпартии» — один из самых противоречивых процессов 1930-х годов. Во времена Советского Союза эту страницу истории тщательно обходили стороной, как, впрочем, и многие другие события, касающиеся репрессий. Сегодня этот процесс принято называть сфабрикованным, организованным с целью оправдать неудачи первой пятилетки. Но так ли это на самом деле?

Первая пятилетка

Исследователи, считающие процесс сфабрикованным, говорят, что это было показательное судилище для того, чтобы оправдать неудачи первой пятилетки. Попробуем разобраться, так ли это на самом деле. Для этого обратимся к цифрам, доступным практически в любых справочниках. И мы увидим, что изучение статистических данных рисует совсем другую картину происходящего в стране.

Например, в тяжелой индустрии пятилетний план оказался перевыполненным по многим отраслям. Так, в частности, было добыто на 2% больше каменного угля и на 17% нефти. Сталелитейная промышленность дала на 6,7% больше стали и на 12% сталепроката. Стремительно растущее машиностроение дало на 26,3% больше станков и на 28,7% тракторов, сеялок и комбайнов.

Общий же рост производства в тяжелой индустрии в 1930 году составил 42,7% против 29% в 1929 году. Всего же задание пятилетки было перевыполнено на 5%.

Таким образом, общая картина показывала не только экономический подъем Советского Союза, но и его постепенное освобождение от иностранной зависимости в области оборудования. СССР из страны, которая закупает машины, превращался в страну, которая производит их.

Так какие же провалы в советской экономике должен был оправдать процесс над «Промпартией»? Да, были отдельные трудности, о которых мы скажем позже, но никаких серьезных системных проблем не наблюдалось. У советской власти не было мотива городить огород с ложным процессом. А был ли мотив у обвиняемых? Со всей уверенностью можно утверждать, что да — был.

Топ-менеджеры Российской империи

Итак, кем же были лидеры «Промпартии»? Большинство из них относились к тем, кого сегодня принято называть топ-менеджерами. То есть это были люди уровня, как минимум, члена совета директоров «Газпрома» или «Роснефти». Что характерно, это были Инженеры с большой буквы. Люди, которые внесли немалый вклад в становление сначала царской, а потом и советской промышленности. Это была элита инженерных кадров России.

И своих постов они добились не благодаря родственным связям, а исключительно в силу собственных знаний и умений. Благодаря этому их уровень жизни в Российской империи сильно отличался от того, как жил обычный рабочий Путиловского завода, ютившийся в углу казарменной квартиры со своей семьей. У технической элиты были роскошные дома и дачи в престижных пригородах. Они регулярно выезжали отдохнуть на курорты, а до работы добирались не иначе как на извозчике.

После Октябрьской революции они все это потеряли. Нет, советская власть не загнала бывших «топов» в бараки. Более того, практически все из них сохранили свои квартиры, должности, большие заработки и другие привилегии. Они жили лучше, чем абсолютное большинство советских граждан того времени. Не знали ни голода, ни нужды.

Но тем не менее к прежней роскоши возврата быть не могло, а многим этого хотелось. Поэтому неудивительно, что часть из «топов» хотела вернуть себе утраченное положение в обществе.

В осуществлении этих планов им сильно помогли частные командировки за границу в Европу, где заговорщики регулярно встречались с бывшими «владельцами заводов, газет, пароходов».

Вот в этих командировках советские инженеры и сошлись с лидерами одной очень интересной организации под названием «Торгпром», в состав которой входили такие известные промышленники, как Нобель и Рябушинский. Верховодил же в «Торгпроме» Николай Хрисанфович Денисов, тоже бывший царский инженер. И инженер непростой. Как-то раз он вместе с парой банкиров создал частную железную дорогу, да так удачно, что по ней в годы войны проходило огромное количество воинских эшелонов. А за проезд по своей дороге Денисов брал с царского правительства налог. Как говорится, кому война, а кому мать родна.

После Октябрьской революции Денисов все потерял и вынужден был бежать за границу, не договорившись с новой властью. Нетрудно догадаться, как он относился к Советскому Союзу и какие планы вынашивал. Именно Денисов и выступил главным инициатором заговора.

«Промпартия» и «Торгпроп»

Как же сложился заговор? По версии следствия, к 1930 году из числа технических сотрудников Госплана сложилась организация, получившая название «Промпартия». Главной задачей ее члены считали организацию интервенции на территорию СССР с целью свержения советской власти.

Члены «Промпартии» занимали высокие посты в советском руководстве. Например, ее глава — профессор Леонид Рамзин — был директором созданного им же Всесоюзного теплотехнического института, членом Госплана и ВСНХ. Профессор Николай Чарновский состоял на службе в Научно-техническом совете (НТС) при Научно-техническом обществе Высшего совета народного хозяйства, в 1922—1923 годах занимал должность председателя центрального совета НТС.

Однако поначалу никаким вредительством они не занимались. Тем более что, как это ни парадоксально, их планы совпадали с планами большевиков. Советская власть пыталась не только сохранить производство, доставшееся ей в наследство, но и развить его. Это было на руку заговорщикам, которым бывшие владельцы дали наказ беречь имущество. Дело в том, что они не рассчитывали, что Ленин с единомышленниками сумеют удержаться. А значит, скоро они уйдут, а обновленные заводы и фабрики вновь обретут своих «законных» хозяев.

Однако власть большевиков устояла. И «бывшие» забеспокоились: а ну как вернуться не получится? И с каждым годом их беспокойство росло все сильнее. Сначала рухнули надежды на то, что НЭП развернется в реставрацию капитализма. Не срослось — НЭП был свернут.

Затем они сделали ставку на внутреннюю партийную оппозицию в лице Троцкого и Зиновьева. В то время она представляла собой реальную угрозу советской власти.

Секретные сводки ОГПУ ежедневно публиковали тревожные отчеты о том, что среди рабочих и крестьян неспокойно, в народе ходят разговоры в духе, что если коммунисты не могут друг с другом договориться, как же они будут страной управлять? Но в 1927 году оппозиция была полностью разгромлена. И тогда «Промпартия» сделала ставку на интервенцию.

Заграница нам поможет

Экономическая программа заговорщиков включала в себя возвращение предприятий бывшим владельцам, ликвидацию колхозов в пользу кулацких хозяйств, упразднение органов местного самоуправления и замену их на губернаторов, назначаемых из столицы.

Как писал сам Рамзин: «При советской власти все это дело провернуть мы не сможем. Значит, ставка на ликвидацию советской власти. А откуда столько сил взять? Значит, придется прибегнуть к помощи иностранных партнеров».

Роль организатора интервенции отводилась Франции, однако вооруженные силы республики непосредственного участия в боевых действиях принимать не собирались. Главной ударной силой должны были стать отряды белоэмигрантов «Торгпрома», численностью до 100 тысяч штыков, а также армии Польши, Румынии и стран Балтии.

Подготовка к интервенции осуществлялась на самом высоком уровне. Так, например, президент Пуанкаре удостоил своей личной аудиенцией Рябушинского и Третьякова (еще одного члена «Торгпрома»), которым он дал непосредственные указания о том, как советские инженерные организации должны были подготавливать почву для интервенции.

Поддерживал «Торгпром» и контакты с французским Генеральным штабом. Денисов сумел устроить Рамзину свидание с бывшим царским генералом Лукомским и французским полковником Жуан вилем.

Согласно плану заговорщиков, боевые действия должна была начать Румыния. Поводом к вторжению на территорию СССР должен был стать какой-нибудь пограничный инцидент. Интервенцию должен был поддержать английский флот с целью отрезать СССР от нефтяных месторождений на Кавказе. Затем следовало нанести комбинированный удар на двух оперативных направлениях — Москву и Ленинград. Однако резко изменившаяся внешнеполитическая обстановка привела к тому, что эти наполеоновские планы пришлось отложить.

Прежде всего, было непонятно, как себя поведет Германия, которая в то время точила зубы на Польшу и сотрудничала с СССР. Кроме того, у Франции резко осложнились отношения с Италией. Также наблюдался рост революционной активности рабочих во Франции и в Англии. Постоянные демонстрации с лозунгами «Руки прочь от Советской России» стали обычным делом. В таких условиях было принято решение отложить вторжение и начать расшатывать экономику СССР изнутри.

Вредительство

Планы у заговорщиков были обширные. Например, в области сталелитейной промышленности предполагалось снижение выплавки чугуна в 2,5 раза. Кроме того, по замыслу членов «Промпартии», необходимо было внести в план несоответствие ассортимента выплавляемых сортов стали и потребностей в них. Ставилась задача тормозить постройку новых заводов и коксовых установок. Многое из запланированного удалось осуществить на практике.

Например, профессор А. А. Гореев сумел устроить энергетический кризис в Донбассе. Согласно его докладу, для покрытия потребностей промышленности Донбасса было достаточно перебросить часть энергии с Днепростроя. Однако расчеты оказались неверными, электричества не хватало.

В то же время в самом Донбассе тормозилось строительство Штеровской ГРЭС. Для этой электростанции по проекту Гореева были заказаны мельницы недостаточной мощности, закуплена крайне сложная и неудачная система пылеприготовления, применялись нерациональные топки французской системы вместо испытанного американского типа.

Все это делалось с личного указания Гореева, которому действующая власть полностью доверяла. Однако такой опытный инженер не мог совершить столько грубых ошибок при планировании постройки ГРЭС. В результате его действий Донбасс долгое время оставался недообеспеченным электричеством, что послужило причиной простоя многих предприятий.

И таких эпизодов насчитывался не один десяток, достаточно только почитать материалы уголовного дела.

Защитники обвиняемых любят апеллировать к тому факту, что не существует никаких протоколов заседаний, планов и прочего. Однако точно так же не существует ни одного плана вооруженного октябрьского восстания. Все публикации на тему, как большевики готовили свержение самодержавия, относятся уже к советскому периоду. А до этого они соблюдали строгую конспирацию, стараясь не оставлять никаких следов. Так что же, подготовки к Октябрьской революции не было?

Сложность поиска доказательств заговора как раз в том и заключается, что основными свидетельствами оного являются последствия действий заговорщиков. А вот записей в духе: «Мы будем свергать режим завтра» — серьезные люди не оставляют.

Впрочем, далеко не все, попавшие под маховик репрессий по делу «Промпартии», были виновны. Нет, безусловно, вина восьми главных обвиняемых была доказана и сомневаться в их виновности не приходится. Но было и большое количество рядовых технических работников, которые пострадали просто потому, что выполняли распоряжения заговорщиков, не понимая их истинного предназначения. Об этой стороне процесса тоже нельзя забывать. Дело «Промпартии» исковеркало судьбы не одной тысячи инженеров и рабочих.

Кстати, далеко не все участники процесса закончили жизнь в застенках НКВД. Так, например, профессор Рамзин, один из лидеров заговора, был амнистирован в 1936 году и в дальнейшем трудился на благо Советского Союза, став лауреатом Сталинской премии за создание первого советского прямоточного котла оригинальной конструкции.

Советская власть умела не только наказывать, но и прощать.