Враги, болезни, паразиты и смертность песца

Врагов у песца немного. К ним относятся росомаха и волк, немногочисленные в тундре. Изредка разрывает песца белый медведь, в голодные годы загрызает лисица. Основные враги — ездовые и пастушьи собаки. Из птиц опасны беркут и орлан-белохвост, крупные виды чаек (бургомистр и др.) и поморников, ворон и даже ворона (для молодняка), а на Соловецких островах и ястреб-тетеревятник. Чаще всего досаждает песцу белая полярная сова, особенно многочисленная в годы интенсивного размножения этого зверька, в таежной зоне —филины. Сова заклевывает молодых песцов во время их расселения из нор, а также убивает ослабленных болезнями или миграциями. Совы временами очень многочисленны в тундре. Так, в Большеземельской тундре на участке площадью около 400 км² весной, летом и осенью 1955 г. поймано капканами 600 птиц.

В годы недостатка кормов при обилии зверей и усилении миграций среди песцов возникают заболевания, обычно переходящие в эпизоотии. Местное население издавна знакомо с заболеваниями, называемыми здесь ликованьем, или бешенством, «чумой».

Теряя чувство опасности, дикующие песцы забегают в поселки, заходят в жилые дома, нападают на собак, оленей и человека. Животные, укушенные песцом, бесятся, но заболевания среди людей крайне редки. Рубцы и шрамы на морде и других частях тела песцов указывают на частые покусы зверей друг другом, что содействует быстрому распространению болезни. В эпизоотии дикования песцов обычно вовлекаются многие другие виды: лисицы, волки, росомахи, горностаи, ласки, ездовые и охотничьи собаки, копытные звери и даже птицы — совы, чайки и другие,- питающиеся леммингами- Заболеваниям песцов обычно предшествует массовая гибель леммингов.

Трупы павших песцов в зимний период замечаются не часто, и только после схода снега выясняются размеры эпизоотии. Так, весной 1933 г. на среднем Ямале на протяжении 20 км найдены остатки 16 песцов, погибших еще осенью и зимой. В этом же году в районе Се-яга на площади 3000 км² обнаружили 130 трупов песцов; большинство были в зимнем меху и высокой упитанности. В Печоро-Илычском заповеднике после массовых забегов песцов в 1929/30 и 1935/3.6 гг. во второй половине зимы наблюдалось заболевание с гибелью к весне почти всех пришедших. В последующем сезоне среди собак наблюдалось заболевание, сходное с песцовым, и большой их падеж.

Большие эпизоотии среди песцов проходили с конца 1946 и в 1947 гг. почти на всем протяжении тундр в СССР после исчезновения леммингов (вследствие неблагоприятных метеорологических условий в 1946 и 1947 гг.). К весне 1948 г. песцов повсеместно сохранилось мало, размножение проходило вяло, и численность их к сезону 1948/49 г. во всех тундрах Советского Союза резко снизилась и была очень мала, кроме Дальнего Востока, где сокращение поголовья произошло в 1947 г.

В начале зимы 1953/54 г. на севере Якутии вскоре после мора леммингов началось заболевание песцов ликованьем. Больные или погибшие составляли около 15% добытых, и все были высокоупитанные — песцы питались павшими леммингами. Болезнь проходила скоротечно и передавалась собакам, волкам и северным оленям. Позднее отмечено голодание песцов, миграции и резкое ухудшение размножения в 1954 г.; около 1/3 самок прохолостало и более половины остались бесплодными. Эпизоотии не отмечались лишь среди песцов Командорских островов. Численность зверей в результате эпизоотии всегда резко сокращается, а интенсивность размножения уцелевших животных сильно снижается.

Изучение дикования — нейровирусного заболевания песцов, производилось на крайнем северо-востоке Большеземельской тундры с 1954 по 1962 г. Было установлено, что эпизоотии вспыхивали среди песцов в 1947/48, 1951/52, 1954/55 и 1955/56 гг., а средняя заболеваемость (до 10 случаев у песцов) в 1949/50, 1952/53, 1958/59 и 1961/62 гг. при одновременном заболевании собак и в отдельных случаях волков, лисиц и оленей. Болезнь наблюдалась исключительно в холодные месяцы года с ноября по март. При обследовании головного мозга 1596 здоровых песцов на протяжении 6 лет выявлено в общем 30% вирусоносителей; в годы массовых вспышек и средней заболеваемости — 30—75%, а при отсутствии заболеваний — 3—6%. Вирус выделен и от лисиц. У здоровых волков, горностаев, мышевидных грызунов (обский лемминг, полевки) сов и собак вирус не обнаружен, поэтому длительным носителем инфекции дикования на Крайнем Севере признаны песцы. Вирус был выделен от молодых песцов и от самцов в два раза чаще, чем от взрослых и от самок. Вирус выделен также из околоушной и подчелюстной желез в годы вспышек в 20—30% случаев, а вне периода заболеваний, при низкой численности песцов и отсутствии миграций — только в единичных случаях.

Дикование песцов изучалось и в тундрах Нижне-Колымского района во время эпизоотии 1958—1960 гг. Показано, что при внутримышечном заражении 6 песцов от спонтанно болевших дикованием песцов, лисиц и собак инкубационный период колебался от 10 до 18 суток, после чего все песцы болели и в течение 2—3 дней пали. При этом водобоязнь отсутствовала. Все звери погибли в состоянии отличной и хорошей упитанности. Патологические изменения у болевших животных отмечены только в виде гиперемии в мозгу. Тельца Бабеша-Негри у исследованных больных песцов не найдены. Сохранность активного вируса в замороженном мозгу проверена в течение 202 дней. Не установлено ни одного случая заболевания людей даже и после покусов дикующими животными. Однако вопрос о патогенности вируса для человека при разных путях и дозах введения не изучен. Болезнь определяется, как вирусный арктический энцефалит животных.

В естественных условиях песцы восприимчивы к лептоспирозу (инфекционная желтуха), особенно в молодом возрасте, но в легкой форме. Возбудителем лептоспироза у песцов, лисиц и других служит Leptospira icteroanaemiae и, кроме того, эту болезнь у обоих видов вызывает L. icterohaemorrhagiae (возбудитель болезни Висильева-Вейля у людей). К лептоспирозу животных восприимчив и человек.

Возникновение эпизоотии среди песцов наблюдалось в Большеземельской тундре, на Новой Земле, а также на Ямале, на севере Красноярского края, в Лено-Хатангском крае, на севере Якутии (от Яны до Колымы). (Оленек — Лена); на Анадыре.

На зверофермах и в питомниках песцы страдают от паратифа, который уносит до 50% молодняка, преимущественно поздних пометов; эта болезнь известна в СССР с 1933 г. и вызывается бактериями Salmonella choleraesuis и S. typhi murium. Имеются указания на заболевание песцов чумой плотоядных, болезнью Ауески, воспалением легких и туберкулезом, изредка сибирской язвой. В годы вспышек последней среди северных оленей наблюдали большую гибель и песцов.

Накожные заболевания у песцов в природе не изучены. В годы эпизоотических заболеваний появляются песцы с неполным развитием волосяного покрова, с плешинами и другими повреждениями. На европейском Севере в 1945/46 и 1946/47 гг. у песцов отмечены плешины и «чахлый» волосяной покров. В устье Печоры в феврале 1956 г. во время эпизоотии был пойман песец в коросте и почти голый. В дальневосточных тундрах в 1944/45 г. среди большого количества больных песцов встречались до 70% с «испорченным» меховым покровом.

У двух песцов с Ямала в 1957 и 1959 гг. найдены 5 видов наружных паразитов: гамазовые клещи Laelaps lemmi и ffirsutionyssus isabellinus, блохи Ceratophyllus penicilliger и Leptopsylla ostsibirica, а также пухоеды белой совы — Strigiphyllus ceblebrachys.

У песцов Командорских островов отмечена в некоторых случаях чесотка, вызываемая Sarcoptes scabiei (0,4%). На острове Беринга обнаружена железница (Demodex canis) — тяжелое, часто хроническое накожное заболевание (7% зараженных), особенно сильно распространившееся среди песцов в 80-х годах прошлого столетия и перешедшее, очевидно, от собак. На Командорских островах у песцов найден ушной клещ Oiodectes cynotis и власоед Trichodectes canis; наблюдалась вшивость (1,6%) и поражения стригущим и мокнущим (0,7%) лишаями. В 1935/36 г. из 61 осмотренного песца у 27 были обнаружены эти заболевания и у 34 песцов власоед и вшивость.

Песцы почти на 100% заражены эндопаразитами. В СССР у песцов обнаружено более 301 видов гельминтов из Nematoda (11 видов), Cestoda (10 видов) и Trematoda (7 видов) и 2 вида Acanthocephala (найдены у песцов на зверофермах).

Нематода Toxascaris leoniria встречается в кишечнике и желудке песцов почти повсеместно и у большинства зверьков; из 59 песцов окрестностей Кары было 84,8% заражения, на Ямале из 118 в год депрессии численности — 92,4%. На Командорских островах найден сосальщик Maritrema sp. (80—100% заражения) и цестода Mesocestoides lineatus (88% на острове Беринга); оба вида по нескольку тысяч в одной особи. Довольно часто встречается нематода Uacinaria slenocephala, сильнее поражающая молодых зверьков. Нематоды Spirocerca lupi, и Sp. arctica инвазируются в желудке (в опухолях размером до гусиного яйца); последняя вызывает сильное истощение, стимуляцию бешенства. Зараженность трихинеллезом известна у 34% поголовья некоторых популяций.

Большую опасность представляет заражение песцов цестодой Alveococcus multilocutaris, найденной во взрослой стадии в кишечнике у 50,8% (из 59) песцов зимой 1956/57 г. на северо-востоке Большеземельской тундры; в некоторых зверьках было до 200 тыс. экз. На Ямале зараженность в 1957—1959 гг. достигала 73,7% (у 118 песцов было от 11 до 74 тыс. экз. у каждого зверька). В анадырской и иультинской тундрах (Чукотка) общая зараженность составляла 62% (из 35 песцов) при интенсивной инвазии в сотнях и тысячах экземпляров. Очевидно, эта же форма эхинококка найдена у песцов острова Кильдин, Командорских островов и у континентальных песцов Якутии. Этот паразит при большом заражении вызывает у песцов сильное истощение и параличи. На Ямале песцы сильно заражены также лентецами Taenia polyacaniha (у 86,4% зверьков) и Т. erassleeps (у 46,6%). Trichinella spiralis, вызывающая повышение температуры и паралич дыхания со смертельным исходом или хроническое заболевание, найдена у песцов Командорских островов и в некоторых других районах Дальнего Востока.

Виды массовой зараженности — эхинококк и большинство тений передаются через мелких грызунов. Очагами токсаскаридоза служат песцовые норы. Эхинококк, как и трематоды Opistorchis felineus и Metagonimus jokogazmiy цестоды Diphyllobothrium latum, D. erinacei и D. caninum и нематоды Trichinella spiralis и Toxascaris leonina патогенны и для человека.

Большинство видов гельминтов песца найдено в желудочно-кишечном тракте, преимущественно в тонких кишках (у 100% на Ямале); 1 вид трематод — в желчных ходах печени, 1 — нематод — в мочевом пузыре, 2 — нематод — в бронхах, трахее и в носовой полости, 1—нематод — в желудке. В личиночной стадии 1 вид цестод живет в подкожной клетчатке, и 1 — трихинелл — в мускулатуре. В печени и кишечнике песца найдены кокцидии. Каждый песец (Большеземельская тундра, Ямал) заражен эндопаразитами до 4 видов. Степень зараженности песцов паразитами на Командорских островах связана с упитанностью зверьков. Почти у всех песцов в результате действия гельминтов отмечено воспаление кишечника; при сильном заражении альвеококком — подострый некротизирующий энтерит. Гельминтозы уменьшают плодовитость и вызывают гибель зверей. Общие с песцом гельминты имеются у лисиц, волков (4 вида на Ямале) и собак. Зараженность песцов в северных районах меньше, чем в южных.

Гибель песцов от стихийных бедствий происходит чаще в холодное время года. При гололедице песец обламывает когти и не может добыть пищу на литорали и в тундре. Унесенные на тонком осеннем льду в открытое море песцы часто погибают в большом количестве. По западным берегам Ямала и в Байдарацкой губе павших песцов собирают в некоторые годы десятками и сотнями. Много зверьков гибнет во время сезонных миграций в непривычной обстановке лесной зоны и полярных морей, куда песцы уходят осенью сотнями, а возвращаются весной единицами. Тонут песцы при переправах через большие реки, например в низовьях Печоры с ее многочисленными рукавами. На Нижней Таймыре из 46 переплывавших песцов на глазах наблюдателя троих унесло в море и трое погибли в реке.

На большую живучесть песцов указывают некоторые факты. В низовьях Лены был отмечен песец с перебитой лапой; у него уже возникла гангрена и весил он всего 1075 г. На Командорских островах слепая самка с бельмами на обоих глазах, натыкавшаяся при беге на камни, произвела на свет потомство и кормила его.

На Командорских же островах песцы погибали при поедании соленой рыбы. Находили павших песцов с патологически измененными почками, с язвой желудка и кишечника; отмечены случаи воспаления и эмфиземы легких. Неопытные матери иногда кусают и загрызают или затаскивают своих детенышей. На это толкает матерей и недостаток молока. Появившийся на свет молодняк погибал главным образом в первые дни после рождения. Смертность щенков в возрасте до 10 дней составляла 22—24%, от 10 до 30 дней — 3%, от 1 до 2 месяцев —8%, т. е. всего к концу лактации—34% (рожденных). В возрасте от 2 до 5 месяцев погибало 3% щенят и всего до периода достижения половой зрелости — около 40%. Смертность до полугодовалого возраста отмечена для Командорских островов в размере 33%: на фермах Канады — 33—46%. В островном командорском хозяйстве гибель песцов в июле— августе различалась в 30-х годах по «ухожам» от 8 до 15%. Смертность взрослых составляла около 5% в год.

На острове Медном из числа песцов, погибших в 1930—1935 гг., от ушибов и драк умерло 20%, от отравления солеными продуктами — 13%, от заболеваний — около 37% и прочих причин — 30%. На острове Беринга в 1937/38 г. всего болел 21% из пойманных песцов.

В естественных условиях материковых тундр величина смертности, как и размножения, значительно варьирует по годам вследствие большой изменчивости прежде всего кормовых запасов. У песцов на северо-востоке Большеземельской тундры, судя по послеродовым пигментным пятнам на матках летом 1956 г. (год сокращения численности вида), резорбировалось в среднем по 3,1 зародыша на беременную самку; 50% молодых самок погибли к началу промысла. На Ямале летом 1933 г. при незначительном количестве леммингов погибло около 80% молодых. Почти двукратное сокращение количества молодняка у нор с мая по сентябрь отмечено «Службой урожая» Крайнего Севера в разных районах тундр. Для борьбы с большой смертностью молодняка песцов в природе местные колхозы и совхозы проводят весной и летом в бескормные годы подкормку у нор, а также осенью на местах подхода и промысла зверей.

За последние десятилетия наблюдается сдвиг южной границы норения песца к северу. Ряд авторов считают это следствием заселения лисицей полосы лесотундры и глубокого внедрения ее в южную полосу тундр. Однако значение лисицы как конкурента песца преувеличено, так как основным кормом лисицы служат серые полевки, а песца — лемминги и выбросы моря. Песец предпочитает нориться в открытой повышенной тундре, тогда как лисица — в поймах рек, преимущественно облесенных. Численность лисицы в полосе стыка ареалов обоих видов крайне мала; на севере Архангельской области в заготовках шкурок за 28 лет (по сезон 1962/63) на одну лисицу приходится более 10 песцов, и разрыв между численностью обоих видов за последние годы все увеличивается. Процесс же смещения границ норения обоих видов обусловлен, можно думать, изменением ряда абиотических и биотических факторов в результате потепления Арктики, т. е. воздействием тепла на почву и ее влажность, на микроклимат нор, на длительность снегового покрова, на сроки вегетационного периода растений, и может быть на смещение границ некоторых растительных и животных форм, в частности на распределение видов мелких грызунов — леммингов, основной пищи песца, и серых полевок, предпочитаемых лисицей. Наблюдалось как нападение лисицы на молодняк песца, так и песца на лисят и вытеснение того или другого вида из нор и с участков пользования.

Прямыми конкурентами песца в пище являются горностай и ласка, но из-за малочисленности этих видов в тундрах большого урона песцу они не причиняют. В низовьях Хатанги, там, где появляется в большом числе песец; горностай исчезает. В годы обилия леммингов ими питаются также волк, белый медведь, росомаха, дикий и домашний северные олени и даже землеройки, таким образом также конкурируя с песцом. На острове Кильдин были замечены схватки песца из-за рыбы с выдрой, а на литорали Командорских островов — со свиньями из-за выбросов моря. Норы песца использует иногда и росомаха. В свою очередь, песец в Якутии поселяется в опустевших порах тарбагана и на холмиках суслика.

Из птиц наибольшую конкуренцию песцу повсеместно в тундрах составляет белая сова, основной пищей которой служат также мелкие грызуны; в годы многочисленности последних сова, как и песец, обильно размножается в тундре. То же отмечено и для мохноногого канюка, более малочисленного в тундре. Мелких грызунов поедают также 2—3 вида поморников, сокол-сапсан, дербник, местами болотная сова, орлан-белохвост, ястреб-тетеревятник, и, кроме того, ворон, ворона, сорока и чайки; чайки и врановые кормятся вместе с песцом на литорали.