Спорт вне политики? Как бы не так!

Стоящий у колыбели Олимпийских игр Нового времени Пьер де Кубертен одним из основных положений Олимпийской хартии сделал тезис о том, что спорт остаётся вне политики. Однако понадобилось не так уж много времени, чтобы жизнеспособность этой благой идеи была подвергнута большому сомнению. И до сих пор идеологические войны, так или иначе, затрагивают почти каждую олимпиаду…

Пускать, но не всех

Уже на IV Играх, проходивших в 1908 году в Лондоне, разразился скандал. На открытии Олимпиады присутствовал король Эдуард VII. Англичане предложили ритуал, в соответствии с которым знаменосцы всех команд, проходя мимо королевской ложи, должны были склонять свой национальный флаг. Американцы категорически отказались сделать это. Капитан сборной США прямо заявил: «Этот флаг не склоняется ни перед одним монархом».

Впервые Международный олимпийский комитет (МОК) не допустил к участию в Играх некоторые страны в 1920 году (VII Олимпиада в Антверпене). Отказ получили Германия и её союзники по Первой мировой войне. То же повторилось через 4 года. Советские спортсмены на VIII Игры приглашение получили, однако Москва ответила отказом «в знак протеста против отлучения от Игр спортсменов Германии». Такая вот солидарность. В 1931 году Германия (тогда ещё не гитлеровская) была избрана местом проведения XI Игр в 1936 году. После 1933 года США тщетно пытались организовать всеобщий бойкот Игр, ссылаясь на принятые Германией расовые законы. В Берлин отправился почётный президент МОК Кубертен. Там он был буквально очарован Геббельсом, придававшим огромное значение Олимпиаде.

Гори, огонь Олимпиады

Само название мирового спортивного форума говорит о его происхождении. Он пришёл к нам из Древней Греции, где эллины собирались у подножия Олимпа, чтобы помериться силами и ловкостью. На время проведения соревнований прекращались все междоусобные конфликты, а в специальной чаше над стадионом зажигался священный огонь. То была дань памяти мифическому подвигу Прометея, подарившего огонь людям.

Канули в Лету древнегреческие олимпиады, но в 1896 году в Афинах вновь собрались спортсмены теперь уже со всего мира. Это стало началом Олимпийских игр Нового времени. Но о традиции олимпийского огня поначалу забыли.

Бытовала версия, будто традицию эту восстановили на Играх 1936 года в Берлине. Но это не так. Впервые олимпийский огонь зажгли в 1928 году в Амстердаме. Однако следует признать, что через 8 лет Геббельс всё же «приложил руку» к теме олимпийского огня, выдвинув идею олимпийской факельной эстафеты. На Берлинской Олимпиаде в эстафете протяжённостью 3200 км, от Олимпа, где огонь был зажжён солнечным лучом с помощью параболического зеркала, до Берлина участвовали 3330 спортсменов. На стадионе легкоатлет Фриц Шильген поднес к чаше факел, изготовленный на заводах Круппа. Ровно через 60 лет ему, 90-летнему, довелось вновь стать факелоносцем — самым старым из участников эстафеты на Олимпиаде в Атланте.

Начиная с Берлинской Олимпиады не было уже ни одних Игр, которые бы не предварялись олимпийской эстафетой. На первой после Второй мировой войны Олимпиаде 1948 года в Лондоне первым факелоносцем стал греческий атлет, капрал Димитрелис, который, взяв факел, символично сбросил с себя военную форму.

Но не только хорошее было связано с олимпийскими забегами, был и негатив. Так, инициатор первой эстафеты — глава олимпийского комитета Германии Карл Дим — в марте 1945 года, выступая на Олимпийском стадионе в Берлине перед подростками-членами гитлерюгенда, призвал их защищать столицу рейха до последней капли крови, как это делали спартанцы античности. В результате при штурме Берлина почти 2000 последовавших его призыву юношей погибли.

В дальнейшем олимпийская эстафета неоднократно подвергалась нападениям с целью привлечения внимания к различным проблемам, никак не связанным с олимпийским движением. Так было, например, в преддверии Олимпиады-2008 в Пекине, когда на факелоносцев по всему миру нападали с целью привлечь внимание к положению китайского Тибета. Поэтому в дальнейшем МОК решил проводить эстафеты только по территории страны, принимающей Олимпиаду.

Парад бойкотов

В 1952 году в Хельсинки, где впервые выступали советские олимпийцы, уже явно наметилось противостояние двух систем. Там были две олимпийские деревни, в одной жили представители социалистического лагеря, в другой — капиталистического.

Через четыре года грянули первые бойкоты, основанием для которых стали политические конфликты. Из-за Суэцкого кризиса 1956 года отказался от участия в Олимпиаде в Мельбурне Египет. Солидарность с египтянами проявили Ирак, Ливан и Камбоджа. Не послали свои сборные в Мельбурн Испания, Нидерланды и Швейцария, правда, по иной причине — в знак протеста против действий СССР в Венгрии. Венгерские олимпийцы открыто демонстрировали на Играх свои антикоммунистические убеждения. На церемонии открытия они прошли под флагом Венгрии образца 1918 года. Ватерпольный матч между сборными Венгрии и СССР завершился грандиозной дракой в бассейне. Кроме того, многие венгерские спортсмены из Мельбурна домой не вернулись.

До открытия Олимпиады-1956 оставалось меньше двух недель, когда о решении бойкотировать Игры объявила КНР. Руководители коммунистического Китая требовали лишить права участия в Играх представителей Тайваня. Не было сборной КНР и в 1960 году на Олимпиаде в Риме. Это сейчас Тайвань (Китайская Республика) выступает на международных соревнованиях под скромным компромиссным названием «Китайский Тайбэй», а до 1971 года именно у маленького острова было место постоянного члена Совбеза ООН, поскольку туда бежало законное, с точки зрения Запада, правительство Китая.

В 1963 году КНР активно поддержала проведение в Джакарте альтернативных Олимпиаде «Игр развивающихся стран». В них принимали участие атлеты из почти 50 стран социалистической ориентации. При этом власти Джакарты не предоставили визы спортсменам Израиля и Тайваня. За этим последовала реакция МОК: участники «Игр развивающихся стран» не были допущены на Токийскую Олимпиаду 1964 года. Не получили олимпийской аккредитации несколько спортсменов из Индонезии и КНДР. В ответ обе эти команды в полном составе покинули Токио. Одновременно МОК отстранил от Игр ЮАР по причине проводимого в стране апартеида.

Противостояние

На рубеже 70—80-х годов прошлого века олимпийское движение пережило настоящий кризис, инициированный бойкотами. Началось все в 1976 году в Монреале. По инициативе Республики Конго и Танзании Игры бойкотировали 26 стран — в основном африканские, а также примкнувшие к ним Ирак и Гайана. Поводом для бойкота стало требование отстранить от участия в Олимпиаде новозеландских спортсменов. По мнению африканских стран, это государство нарушило санкции в отношении ЮАР — в турне по Южной Африке в преддверии Олимпиады отправились новозеландские регбисты. Как ни доказывали в МОК, что регби не входит в программу Игр, африканцы были непреклонны. Лишь Сенегал и Берег Слоновой Кости разрешили своим олимпийцам отправиться в Монреаль.

Поводом для бойкота Олимпиады в Москве стал ввод советских войск в Афганистан. Президент США Картер предложил перенести Игры в Грецию, но МОК эту идею отверг. Тогда, дождавшись окончания зимней Олимпиады, которая проходила в американском Лейк-Плэсиде, президент США объявил о бойкоте, который поддержали представители 64 стран. Еще 15 сборных вышли на парад открытия под флагами МОК. Из капиталистической Европы под своими флагами выступали лишь команды Австрии, Греции, Мальты и Финляндии. В честь побед «нейтральных» спортсменов звучал олимпийский гимн. А в Союзе в те дни в ходу была шуточка: новая песенка «Гори огнём, Олимпиада», музыка Картера, слова Бжезинского.

В США попытались организовать альтернативные соревнования. Сначала задумывались о полно ценных Играх, которые планировалось провести в государстве Берег Слоновой Кости. Только ни организационных ресурсов, ни спонсорских средств не нашли. Ограничились легкоатлетическим турниром и гимнастическими соревнованиями, которые особого впечатления ни на кого не произвели.

В свою очередь Олимпиаду в Лос-Анджелесе бойкотировали все социалистичестраны, кроме КНР, Румынии и Югославии. Правда, Румыния разрешила своим спортсменам поехать в США только в индивидуальном порядке. Поначалу член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев заверял президента МОК: «Мы никогда не опустимся до уровня Картера» (в смысле бойкота), но в апреле председатель Госкомспорта СССР Марат Грамов направил в ЦК записку: «О сложившейся ситуации в связи с Олимпийскими играми в Лос-Анджелесе».

Формальными поводами для советского бойкота стали отказ американской стороны допустить перелеты нашей делегации чартерными рейсами и принять в порту Лос-Анджелеса плавучую олимпийскую базу — теплоход «Грузия». Однако все прекрасно понимали, что бойкот — это «наш ответ Чемберлену» (в данном случае Рейгану за грехи Картера).

А с проведением альтернативных соревнований под названием «Дружба-84» СССР преуспел. Старты прошли в девяти странах социалистического лагеря. Уровень соревнований был высочайшим. Было установлено 36 мировых рекордов. Правда, о допинг-контроле на «Дружбе-84» лучше не вспоминать. Как и о том, что обещанных премий и спортивных званий потенциальные советские олимпийцы за победы на «Дружбе-84» не получили.

Теперь, после всего вышесказанного, вероятно, можно признать, что сегодня большая политика и большой спорт переплелись так тесно, что благие идеи Пьера де Кубертена навсегда остались в прошлом.