Наследники камикадзе: как людей превращали в оружие

«В этом и есть суть подвига, что его всегда совершает неготовый к нему человек, потому что подвиг – это такая вещь, к которой подготовиться невозможно. Чем больше тебе перед этим хотелось жить, тем лучше для подвига».

В. Пелевин, «Омон Ра»

Слово «камикадзе» прочно вошло в повседневный язык по всему миру. Многие знают, что это такие японские самоубийцы, погибавшие за родину. Но мало кто знает о других народах, где геройстсво тоже было поставлено на поток. И вдохновили их на это именно японцы…

Жизнь дорога, Родина дороже

Массовая культура сродни оружию массового поражения: подменяет понятия так виртуозно, что любая трагедия превращается в анекдот. Всё, что она берёт в оборот, будет неизбежно извращено, опошлено и до крайности примитизировано. Что попытки возвеличить, что попытки опорочить – особой разницы нет. Рано или поздно всё обрастает таким количеством похабных смыслов, что проще придумать новое слово, чем докапываться до правды.

Взять хотя бы понятие «камикадзе». Сейчас так называют чересчур рисковых личностей, которым «Премию Дарвина» надо выдавать за то, чтоб те наконец убились и избавили человеческую популяцию от своих бестолковых генов. Или отчаянных на грани хамства смельчаков, чьи действия ставят под угрозу жизни окружающих. Так ведь проще. И не нужно портить настроение невесёлыми мыслями, что когда-то эти «дурные самоубийцы» совершали военный подвиг, жертвовали собой ради будущего страны. А ведь камикадзе были не только японцами. На тот же акт самопожертвования в своё время шли и немцы, и итальянцы, и американцы, и британцы, и ирландцы. И наши соотечественники. Вспомните хотя бы подвиг младшего лейтенанта Димы Кокорева, героя первых часов Великой Отечественной войны. За 22 июня 1941 года советские лётчики совершили 18 воздушных таранов, доказав асам люфтваффе, что они готовы без колебаний рискнуть жизнью для защиты Родины. Но Кокорев был первым. Тогда он выжил и успел совершить ещё около 100 боевых вылетов. Всего на счету советских лётчиков порядка 600 таранов (точное число неизвестно), по большей части в первые годы войны. Германия, например, пошла на подобное намного позже – в 1944-м, когда все ресурсы иссякли и стало ясно, что война почти проиграна.

Но Страна восходящего солнца, даже на фоне невыразимой жестокости второй глобальной войны, в очередной раз смогла удивить. Если действия бойцов других стран по большей части были личностным актом героизма (по крайней мере, до 1944 года), то Япония впервые в истории на государственном уровне целенаправленно организовывала отряды добровольцев-смертников. Более того: смогла вдохновить на тот же отчаянный шаг не только союзников по «Оси», но и некоторые страны антигитлеровской коалиции.

Отряды самоубийц

Для начала не помешает уточнить, что за люди скрывались за ставшим нарицательным словом «камикадзе». Нередко камикадзе отождествляют с террористами, хотя между этими явлениями – пропасть. Хотя бы потому, что камикадзе никогда не нападали на мирное население ради устрашения. Кроме того, в отличие от рьяно пекущихся о собственном благополучии лидеров террористических организаций, многие командующие подразделений камикадзе добровольно разделили участь своих подчинённых или совершили харакири после капитуляции Японии 15 августа 1945 года.

Камикадзе считают идейными наследниками самураев. Ведь ещё в трактате «Хагакурэ» об истинном пути воина записано: «Я постиг, что Путь Самурая – это смерть. В ситуации «или – или» без колебаний выбирай смерть. Это не трудно». Всё бы ничего, только эти слова были записаны в начале XVIII века (спустя сто лет после завершения многовековых войн Сэнгоку Дзидай), и их почтенный автор Ямамото Цунэтомо уже не застал настоящих закалённых боями воинов-буси и знал самурайство лишь с романтизированной стороны.

Хоть исконные самураи и прославились непреодолимым стремлением напитать любое свое действие глубоким философским и эстетическим смыслом, ребята они были весьма расчётливые, прибегавшие к крайним мерам, только если того требовал долг чести. Или если иного выхода не оставалось. Никто не хотел расставаться с жизнью ни за что. И камикадзе – не исключение. Они не были ни клиническими идиотами, ни наркоманами, ни жертвами промывания мозгов крепким настоем милитаризма на пропаганде. Они шли добровольцами, а после – исполняли приказ, как любые солдаты. С болью в сердце, но без сожаления. Что действительно роднило их с самураями, так это беспрекословное подчинение и готовность расстаться с жизнью. Если так посмотреть, любая война – самоубийство.

Строго говоря, камикадзе – это лишь часть более широкого японского термина «тэйсинтай», которым обозначались «добровольческие отряды» независимо от рода войск. Даже слово «камикадзе» (буквально «божественный ветер») во Вторую мировую войну было не в ходу. Оно получило широкое распространение только во второй половине XX века с подачи японских переводчиков-эмигрантов как вариант прочтения аббревиатуры «токкотай», использовавшейся для обозначения специальных штурмовых отрядов лётчиков-самоубийц. Тем не менее именно камикадзе стали самым известным (после шахидов, конечно)
примером превращения людей в оружие. Но далеко не единственным.

Три стихии тэйсинтай

Помимо лётчиков-подрывников, существовало ещё четыре подразделения японских смертников: парашютисты, жертвовавшие собой для уничтожения самолётов, боеприпасов и горючего на аэродромах противника с помощью бомб и огнемётов; пехотинцы, бросавшиеся на артиллерию и бронетехнику; надводные таранные катера «синьё»; и подводные тэйсинтай. Особое место среди последних занимают «кайтэн» – подводная версия камикадзе.

Кайтэн представляли собой начинённые взрывчаткой подлодки-торпеды, поставленные на вооружение в июне 1944 года. Изначально подлодки оснащались механизмом катапультирования, но позже от них отказались. Не потому, что командование – бессердечные звери, а потому, что не было зафиксировано ни одного случая, когда пилот пытался эвакуироваться. Но жертвы были напрасны: кайтэны показали себя крайне неэффективным оружием. Малая глубина погружения делала их слишком заметными, дальность была невелика, а в случае промаха торпеда не взрывалась – и пилот бесславно погибал от удушья или подрыва механизма самоликвидации. Самой крупной добычей подводных камикадзе стали эскортный эсминец Underbill и танкер Mississinewa.

Неудачей обернулась и попытка

Императорской армии создать отряд водолазов-подрывников «фукурю». На плечи бойцов подразделения ложилась охрана побережий. Вооружённые минами весом 10-15 кг, прикреплёнными к трехметровым шестам, они должны были пробираться в гавани и взрывать суда противника.

Но из-за несовершенства системы подачи кислорода многие умирали ещё до того, как успевали выполнить задание. Водолаз делал вдох через нос, после чего выдыхал ртом в трубку, с которой щёлочь (гидроксид натрия) забирала влагу. Один неверный вздох – и ты покойник. Многие погибли, вдохнув едкую щёлочь, ещё больше – теряли сознание под водой. Выжившие становились инвалидами.

Камикадзе стран «Оси»

Германия и Италия внимательно присматривались к опыту дальневосточных единомышленников. Нацистский блок создавал собственные отряды камикадзе, хотя, в отличие от самоотверженных потомков самураев, старался свести человеческие потери к минимуму, жертвуя в основном техникой. Получалось не очень.

Если судить по хронологии событий, первым поставщиком камикадзе на сцену театра боевых действий стала – кто бы вы думали? – Италия! Ещё в 1935 году (за девять лет до того, как смертники первого отряда вице-адмирала Такидзиро Ониси поднялись в воздух с базы Мабалакат) итальянские военные инженеры взялись за разработку пилотируемой торпеды «Maiale». Двухместная торпеда могла принять на борт боеголовку до 300 кг, которую экипаж должен был прикрепить к борту вражеского судна, после чего – эвакуироваться. То есть как таковой машиной-камикадзе «Maiale» не была, но и безопасной для пилотов её назвать нельзя. Первые попытки применить аппарат против британских и французских кораблей в 1939 году в Средиземном море провалились. Одну из торпед уничтожили самолётом, вторую – отогнали обстрелом. На таран закалки не хватило. Первый успех настиг итальянское ноу-хау в декабре 1941 года, когда с помощью «Maiale» были затоплены два британских линкора и танкер в Александрии, но и тогда пилотов захватили раньше, чем те смогли сбежать. Как уже упоминалось, ближе к концу войны отчаявшаяся Германия начала хвататься за любые идеи, чтобы спаси своё поминутно ухудшающееся положение. Начиная с проекта «Физелер-103», пилотируемой версии ракеты «Фау-1», созданной для уничтожения флота союзников в Ла-Манше (было произведено 200 единиц, но их так и не применили в бою), и заканчивая собственными камикадзе. В декабре 1944 года, когда бомбардировки немецких городов стали едва ли не ежедневными, а границы грозили вот-вот пасть под натиском контратак, майор Хайо Херрманн начал набор добровольцев среди пилотов люфтваффе для вступления в зондеркоманду «Эльба». Задача подразделения была предельно проста: поднять в воздух облегчённые донельзя «Мессершмитты» BM09G-10 и с высоты 12000 м, как кара небесная, обрушиться на вражеские бомбардировщики тараном. От добровольцев ене скрывали, что шансы выжить минимальны, но в первые же дни на призыв майора откликнулись более 2 тысяч пилотов. Однако создание зондеркоманды камикадзе лишь ухудшило положение: Германия потеряла больше самолётов и пилотов, чем противники, попутно расходуя бесценное топливо.

В Третьем рейхе существовали и собственные кайтэны – разработанный в июле 1944 года на базе малого торпедного комплекса «Neger» проект человекоуправляемой торпеды «Marder» («Куница») с одним снарядом на борту. Вместе с идеей «Куницы» позаимствовали у идейных предшественников и большую часть недостатков. Как и кайтэны, немецкие мини-подлодки не могли нырять глубже 15 м (теоретически заложенное погружение на 30 м было верным самоубийством). Хотя «Marder» показали себя эффективным оружием против кораблей союзников, проект признали провальным, потому как во время заданий погибло более трети пилотов.

«Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу»

Помните легендарный эпизод из фильма Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил бомбу», в котором майор Конгслихим ковбойским гиканьем радостно уносится в последний полёт верхом на ядерной бомбе? Официально это была антимилитаристская аллюзия на позорный (но не единичный) для американской армии инцидент с потерей термоядерного снаряда над деревушкой Марс-Блафф в Южной Каролине в 1958 году. На самом же деле у неё была ещё одна любопытная подоплёка.

В годы холодной войны Соединённые Штаты совершенно серьёзно разрабатывали проект пилотируемых ядерных ракет «БоМи».

Авторское право на такую крайне «гениальную» идею -принадлежало Bell Aircraft Corporation. До этого компания выпустила серию не очень популярных истребителей и, видимо, решила приподнять планку. Суть проекта заключалась в создании гибрида самолёта и межконтинентальной баллистической ракеты. Аппарат состоял из двух ступеней с тремя членами экипажа на борту. В заднем отсеке располагалось два пилота: они отвечали за запуск ракеты и возвращение ступени на базу. Передняя ступень представляла собой ракету с кабиной и 1814-килограммовой атомной боеголовкой. После отстрела нижней части третий пилот должен был вывести ракету в космос, направить её на Москву (или любую другую цель на территории противника) и катапультироваться.

Неизвестно, чем руководствовались создатели сего чуда инженерной мысли, одна только идея звучит нелепо. Во-первых, пилоту верхней ступени предстояло катапультироваться в зоне поражения бомбы, что означало верную смерть.

Быструю от ударной волны или медленную от радиации – как повезёт. Во-вторых, при отстреле кресла неизбежно сбивался курс снаряда, что полностью обесценивало риск человеческой жизнью. Так что вскоре ВВС США отказались от этой задумки, всецело положившись на старые добрые бомбардировщики и обычные ракеты.

Но всё же ни одно подразделение смертников не смогло превзойти по результативности камикадзе – императорских лётчиков «божественного ветра» с белыми повязками на головах. И где искать правды, если для врага ты «сумасшедший убийца», а для родной страны – герой?